Плохо! Очень плохо! Патруль, что дежурит у Пятачка, отсюда уже не видать. На противоположной стороне шоссе – правда, виднеется еще одна укрепостановка, и за ней маячит башенка боевой городской машины милвзвода. Но оба пулеметных ствола БГМ смотрят не на Трассу. Патруль, как и положено, охраняет подступы к остановке со стороны городских кварталов. Участок разбитого тротуара, где орги тормознули Дениса, не попадал в сектор его ответственности.
А может, оно и к лучшему. Заподозри сейчас милки неладное, – сразу открыли бы огонь на поражение. Расстреляли бы к едрене-фене всех четверых, без разбору. Последние постановления Главы администрации предоставляют милвзводовцам особые полномочия и не ограничивают число случайных жертв.
А орги надежно блокируют тротуар. Сзади, спереди. А справа – сплошная стена двадцатиэтажек. Вот слева разве что… Бетонное ограждение слева – в половину человеческого роста. Перемахнуть можно. Но там тоже шансов мало. За ограждением – межрайонная Трасса, по оживленному шоссе снуют скоростные многотонные грузовики-контейнеры. До наступления темноты водилы стараются намотать побольше рейсов. А уж эти-то ребята прекрасно знают единственное правило дорожного движения: пешеход должен быть на тротуаре. Или под колесами.
Времена светофоров прошли. Последний трехглазый раскурочен лет двадцать назад. Так что любого бедолагу, оказавшегося на проезжей части, давят без сожаления. И безнаказанно. Ну, как, к примеру, собаку, кота или крысу. Милки при подобных ДТП даже не останавливают движения. Зачем? Дурак-пострадавший виноват сам – влез, куда не следовало. А перекрывать из-за таких идиотов единственную скоростную транспортную артерию – убытков не оберешься. К концу дня колеса размажут человеческие останки по всему району. А наутро, матерясь, будут отскребать асфальт уборщики коммунальных служб или чистильщики транспортного департамента.
Денис поежился. Лезть на Трассу не хотелось. И даже если полезешь, проскочишь если – убежишь ли?
– Эй, тормоз, очнись! – оргский вожак чуть повысил голос. Правда, более живым от этого его голос не стал. Просто – громче. Собеседник по-прежнему сдерживал свои чувства. Зачем-то. – С тобой, кажется, разговаривают. Адрес?
Денис сжал зубы. О, с каким удовольствием он впихнул бы в пасть обладателя черной куртки шоковую дубинку! По рукоять. И пустил бы разряд, да помощнее.
Увы, «мудак» сейчас лежал дома. Выносить на улицу шокер чревато.
– Я живу… живу… – начал Денис, лихорадочно соображая.
Что? Что делась?! Сказать правду – значит, обрубить все пути к отступлению. Обмануть – обречь себя на издевательства, пытки, увечья и смерть, когда отступать уже будет некуда.
Бригадир Волков кивнул шестерке. Шепелявый вновь встряхнул жертву. На тротуар посыпались оборванные пуговицы, жесткий воротник резанул по горлу, расцарапал кожу на шее.
Денис захрипел и закашлялся, выигрывая еще несколько мгновений.
Рейсовый автобус – стандартная тройная «гармошка»; вдоль бортов – внешние