и аккуратно засыпанной мельчайшим и белым, как снег, песком, покрывавшем все обозримое пространство от края до края. Лежал он плотно – во всяком случае следов на нем практически не оставалось, так – небольшие вмятинки, и на удивление ровно, будто следили за этим во все тридцать три с половиной глаза. И ветер был тут, что характерно, абсолютно не причем, ибо, во-первых, за столько-то лет он давно бы все что только можно отсюда к темным богам вымел, выставив на обозрение недоступные его зубам голые скалы, а, во-вторых, – его тут просто не было. И это притом, что этажом ниже он бушевал с капризным упрямством мелкого урагана.
Единственным, что нарушало унылое однообразие этой небольшой и занесенной высоко в небеса пустыни, иначе говоря, – единственной вертикалью в этом абсолютно плоском и белом мире была арка.
Или, если вам это угодно, – врата. И выглядели они как маленькая, очень аккуратная и открытая с двух сторон часовенка.
Небольшое – в полтора человеческих роста строение с куполообразной крышей было увенчано длиннющим и неправдоподобно узким шпилем, взметнувшимся в высь огромной острой иглой. Никаких окон, барельефов, рун и прочих украшений у часовни не было и в помине. Ровные гладкие стены, сложенные из ослепительно белых каменных блоков, – вот и вся, понимаете, несложная небесная архитектура.
Изысканная лаконичность постройки с лихвой компенсировалась крайне реалистичной скульптурной композицией, расположенной непосредственно перед входом. По обе стороны от арочного проема застыли изваяния мантихор – диковинных зверей, напоминающих жуткую помесь гигантского льва и полночного афира[6], наводящего ужас на жителей восточных предгорий.
Оскаленные морды каменных тварей во всей красе демонстрировали огромные клыки, свисающие вниз, чуть не до самой земли. Их распахнутые перепончатые крылья, заканчивающиеся нешуточными когтями, казалось, готовы были ударить по воздуху в любой момент, а над туловищами этих красавцев изогнулись в весьма недвусмысленной позе мощные хвосты, с острыми изогнутыми шипами на концах.
Вокруг всего этого хозяйства постоянно ломая траекторию своего движения под самыми немыслимыми углами шнырял хилависта. Шнырять – шнырял, но внутрь, правда, хвала Страннику, пока не лез.
Закончив, наружный осмотр, он замер в нескольких шагах от часовни, оглядел ее еще раз с гордым видом первооткрывателя и еще больше раздувшись от переполнявшей его важности изрек:
– Иди сюда. Я вход нашел.
Осси в сердцах плюнула на белоснежный песок и побрела к нему, бормоча себе под нос:
– Вход он нашел… Ну надо же…
«Ага, – тут же откликнулась Хода. – И ведь сам нашел. Без всякой подсказки…»
Изблизи скульптуры выглядели ну точно как живые, а налитые кровью глаза каменных монстров двигались вслед за девушкой, ни на миг не выпуская ее из поля зрения. Взгляды эти ничего хорошего не сулили, хотя сами крылатые зверюги пока не шевелились.
«Это всего лишь иллюзия, –