Ленинград
Работники Дворца бракосочетания переговаривались между собой: «Вот это пара! Красивее еще не было!» Легкая, стремительная чернокудрая Альбина с глазами персидской княжны и русобородый богатырь Анатолий, настоящий Стенька Разин!
Случившийся здесь в этот день корреспондент молодежного журнала лихорадочно строчил в блокноте и щелкал фотоаппаратом. Эта пара была настоящим олицетворением молодежи 60-х годов. Два интеллигента: она – аспирант-микробиолог, он – выпускник Академии художеств.
И свадьба – самая образцовая, самая современная. Жаль, корреспондента на эту свадьбу никто не пригласил, так что пришлось додумывать детали самому!
А было оно так. Много-много молодежи, много-много танцев под патефон, много-много песен под гитару и только два старика: седенькая мама Анатолия и стройный, с военной выправкой и орлиным взглядом папа Альбины. Но они никому не мешали.
Виктор Игнатьевич Левин чинно молчал в углу и вдумчиво занимался напитками. А Кира Константиновна тихо сияла, как девочка, и даже пропела для студентов всех времен хрустальным голосом «Гаудеамус игитур».
Молодожены были в этой компании самыми серьезными людьми. Они скромно улыбались, с достоинством принимали озорные поздравления, ели все, что стояло перед ними, танцевали, когда требовалось, и целовались, когда было «горько».
И через девять месяцев Анатолий, как и положено образцовому супругу, привез Альбину в роддом.
Альбина твердо знала, что едет рожать сына. Она приготовилась к этому сама и приготовила мужа:
– Я выращу из него настоящего мужчину!
Анатолий добродушно улыбался, соглашаясь с тем, что настоящего мужчину может вырастить только она.
А Кире Константиновне, своей свекрови, Альбина заявила: «Какие вы всегда глупости говорите!» – когда та предположила, что скоро будет нянчить маленькую внучку. Какая может быть внучка?! Что за ерунда?!
Альбина перечитала массу пособий для будущих матерей, заказала себе в университетской библиотеке солидные книги по гинекологии и акушерству, добросовестно записала все рекомендации врача в женской консультации и настроилась на самые быстрые и правильные роды, поскольку все в своей жизни Альбина делала быстро и правильно.
Так думала она, подъезжая на скорой помощи к роддому. А через шестнадцать часов, обезумев от муки, она вдруг оборвала хриплый натужный стон, ощутив внутри себя блаженную пустоту. Она лежала и удивлялась этой пустоте и легкости. А врачи тем временем встревоженно возились где-то рядом, вне поля ее зрения, и ей очень нравилось, что никто не мешает отдыхать.
Но вдруг нежащийся ее слух обеспокоила досадная помеха в виде тоненького печального звука, не то чириканья, не то мяуканья, и тут же облегченный вздох всей акушерской бригады: «Ну слава богу!».
– Смотрите на свою вредную девчонку! Всех напугала!
И показали Альбине маленького синенького паучка, беспомощно свесившего лапки с широкой акушерской ладони и трясущего темной головкой в слабом писке.
– Какая еще девочка… Мне такую не надо… у меня сын… –