толкнула Луи и вытащила нож.
– Отойди, куртизанка! – пригрозил седоволосый широкоплечий мужчина с кинжалом в руках, преследовавший Тюренна.
Марил – а это была именно она – встала между Луи и неизвестным убийцей. Ее грозный взгляд смутил незнакомца. Девушка испугалась, услышав за спиной выстрел.
Убийца пошатнулся. Схватившись за грудь, он упал на холодную скользкую дорогу. Девушка в оцепенении следила за последними вздохами нападавшего. Хрипы умирающего затихли лишь спустя несколько минут.
Марил обернулась и увидела дымящийся пистолет в руках спасенного ею человека. Спокойный взор шефа тайной полиции удивил девушку.
– Теперь я вернул тебе долг, – пояснил Луи.
– Граждане, на моих глазах чуть не убили честного гражданина! – не растерялась Марил и объяснила свидетелям смерть пожилого человека. Девушке аплодировали, вскоре люди закричали приветствия смелой паре и республике. Луи потащил Марил подальше от свидетелей, в грязный угол, где никого не было, кроме бродячих кошек. К счастью, никто не пошел за ними.
– Я знаю тебя, и поверь, что Марат узнает о смелости своей подопечной, – сказал Луи, желая отблагодарить спасительницу.
– Тебе стоит опускать глаза, а не следить за облаками, – засмеялась черноволосая красавица, – и я знаю тебя. Ты гулял с Робеспьером у Сен-Клу. Ты всегда ходишь с ним.
– Хорошая у тебя память. В последний раз мы прогуливались за девять дней до штурма Тюильри. Зато я знаю о тебе все. Нищая крестьянка, которая перебралась в голодный Париж. Здесь ты встретила Марата, и вы сошлись взглядами. Потом ты стала его осведомительницей. Мне говорили о вас некоторые личности, но не подумай, что они предатели.
– Кто вы? Всевидящее око?
– Сочту за комплимент, – улыбнулся Луи. – Мне нужно торопиться. Благодарю тебя.
Она не ответила, только пристальным взглядом проводила его силуэт до угла.
После подобных потрясений Луи Тюренн давно научился сохранять хладнокровие. На него покушались многие агенты, включая д’Антрега, скрывающегося на родине Руссо. А после сентябрьских убийств удивить жертвами и казнями было уже невозможно никого – парижский народ перестал воспринимать все близко к сердцу. Дети с задором играли около гильотины и наблюдали за казнью врагов революции, показывали пальцами и дразнили несчастных. Кто-то грыз яблоки, когда с помоста лилась кровь, кто-то просто разговаривал о своих проблемах. Смерть превратилась в символ нынешних событий, вернее сказать – в обыденность.
3
– Где ты пропадал? – встретил Люсьен своего шефа у ворот тюрьмы.
– Не время говорить об этом. Как продвигаются допросы?
– Никак. Они ничего не знают.
– Совсем ничего или не хотят говорить?
– Не знаю… – замялся Люсьен. – Они говорят одно и то же. Вспоминают некоего барона и странного человека, который говорил о долге перед королем.
Луи остановился. Странным человеком оказался