за громкие слова. Люди устали от революции.
Они подъехали к обнищавшей почтовой станции. Во дворе стояли несколько крепких лошадей. Встревоженный мужчина средних лет, который держал сильных животных при себе, грубо отказал кучеру.
– Не шути с нами! У меня приказ Конвента! – с трудом сдерживал себя Луи, выглядывая из экипажа.
– На чем я буду добираться до города, гражданин?! Уже был один из Конвента, чуть не скрутил мне шею! Вот уродец из сказок.
– Опиши его, гражданин, – потребовал Луи.
– Он был… – замялся мужчина, – большой телом, лицо рябое и голос – словно звон огромного колокола.
– Дантон! Откуда он ехал?
– С фронта, весь в грязи и в порохе. Я помню имя его попутчика. Делакруа… Он тоже ехал с ним в Париж.
– Я дам тебе все свои монеты, только дай лошадей нам!
– Господи, – расстроился мужчина и отправился к своим любимцам.
Луи обратился к кучеру, который снимал поводья с уставших кобыл:
– Ты не видел никакого экипажа, который направлялся в Париж?
– Нет, гражданин, только гонцы и прочие служаки, никакого экипажа не видел.
Через час Луи продолжил путь, наблюдая за изменяющейся картиной. Вместо деревень и городов его встречали тленные дома и разрозненные, голодающие части полков Дюмурье. Оставшиеся без своего командира, многие добровольцы подались в шайки, присоединялись к шуанам, кто-то добирался до Вандеи, где поднялось восстание против республики. Весенняя красота бесследно растворилась в картине, пропахшей порохом и кровью.
«Если хотите увидеть настоящий итог революции, то нужно посетить два места: Париж и фронт», – сказал себе Луи.
Вдали послышались выстрелы и грохот чугунных орудий. Навстречу экипажу попадались разбитые клочки волонтеров, больше похожие на нищих, нежели на защитников молодой республики.
– Гражданин, я боюсь, что ты продолжишь путь пешком, – с возмущением остановил лошадей кучер.
– Одному? Нет, ты поедешь дальше! Там нет австрийцев, не видишь, кто мимо проходил?
– Вижу, гражданин, все вижу! Но ты не видишь, что это уже не солдаты! Разбойники! Они могут нас убить, – оправдывался кучер, спрыгивая с облучка.
Разъяренный Луи не вытерпел ужасной трусости дряхлого ездока и повелел сесть обратно:
– Только посмей остановиться! Иначе пристрелю тебя именем Конвента. Я не просто так еду на фронт!
– Какая досада, – прошипел старик, взбираясь на место.
От удара поводьев лошади заржали и продолжили далекий путь. Доводы старика показались Луи правдоподобными. Не все солдаты родились доблестными и искренними, среди них есть пьяницы, картежники, шпионы, дуэлянты. Чем дальше транспорт углублялся в разрушенные деревни и затопленные растаявшим снегом равнины, усеянные телами и багровым следом битв, тем больше росла паранойя внутри Луи.
4
Впервые за последние месяцы Луи переживал за себя. Он боялся подвести Робеспьера, который доверил ему важное