я уже на улице, – продолжил Анатолий, – встал, кое-как добрел до своего подъезда, поднялся в квартиру и вызвал «Скорую». Фельдшер установил переломы двух ребер и предложил госпитализацию, я отказался. Бывало и хуже. Тот сделал укол, отметку в журнале и уехал, после чего я позвонил в милицию, она тут рядом.
Приехали капитан с сержантом, стали разбираться. Но когда узнали, что все случилось в квартире Джуны, заявление принять отказались. Мол, это бытовая ссора, сами разбирайтесь, в крайнем случае – обращайтесь в суд. Когда же я стал настаивать, капитан сказал: «Сбавь обороты, папаша. А то посадим в обезьянник». Это же беспредел, ребята, – тяжело закашлялся Увалов.
Орлов налил и протянул ему стакан воды из стоявшей рядом на тумбочке бутылки, Увалов, выпив, вернул и промокнул лоб влажным полотенцем.
Филатов с минуту молчал, принимая решение, а затем спросил:
– Где у тебя телефон, Толя?
– На кухне, на подоконнике.
Тот встал с кресла и вышел, прикрыв за собой дверь. Через несколько минут вернулся, снова сел:
– Щас приедут.
Вскоре действительно нарисовались двое: заместитель начальника УВД Москвы, полковник, а с ним бледный майор, начальник отделения на Арбате. Они извинились за действия своих сотрудников, после чего майор лично принял заявление. Когда уехали, Филатов наклонился к Увалову:
– Может, Толя, мы все-таки отправим тебя в больницу?
– Нет, мне уже лучше, – бледно улыбнулся тот. – Спасибо, ребята, вы настоящие друзья.
– Обойдемся без высоких фраз, – хмыкнул Орлов.
– И поменьше общайся с политиками и астрологами, – добавил Филатов. – Кстати, а где твои? Ни жены, ни сына?
– Жена на симпозиуме в Польше, а Олег на спортивных сборах.
Распрощавшись, оба покинули квартиру, спустились вниз по лестнице и вышли из подъезда. На дворе стояла ночь, фонари горели ярче, со стороны театра Вахтангова доносилась песня.
Ах, Арбат, мой Арбат, ты – мое призвание,
Ты – и радость моя, и моя беда,
– под гитарные переборы грустил уличный бард.
Глава 7. Ночное приключение
– Добрось меня до метро, – сказал Филатов, когда они сели в автомобиль, и Орлов завел двигатель.
– Сам довезу, – тронулся тот с места.
Вскоре они влились в изрядно поредевшую череду машин, кативших по мокрому асфальту, и он прибавил скорость. За окнами поплыли высотные дома, сияние неоновых реклам и мигавшие глаза светофоров. Оба молчали, каждый думая о своем, подполковник изредка поглядывал в зеркало заднего вида. Когда, оставив позади центр, выехали на Полянку, он взглянул туда очередной раз и сказал:
– За нами хвост, Валера.
– Ты думаешь? – обернулся назад приятель.
– Уверен. Черный джип. Пристроился еще на Арбате и теперь следует как привязанный.
– Это, наверное, пасут меня, – зевнул Филатов.
– Почему так мыслишь?
– Тому