Георгиевича. Он хотел иметь возможность найти того, кто станет угрожать его детям. Но сообщение на автоответчике будет храниться в памяти телефона, пока его не удалят.
– Ой, действительно… – пробормотала Валя. – Совсем я растерялась, только время ваше потратила зря, вещала про функции наших гаджетов. Меня огорошило обвинение мужчины, и я решила ни за что не отдавать Ларисе мобильник. Вдруг этот человек ей еще раз звякнет? Она забыла, что вынула вчера трубку и положила ее в кухне на полку, пусть продолжает считать, будто мобильник утром в метро сперли.
Я с жалостью посмотрела на Валю.
– Не самая удачная идея. Лара купит новый аппарат, возьмет у мобильного оператора копию симки, и шантажист получит второй шанс.
– А вот и нет. У нашего папы пунктик, – хмыкнула Весенина, – если кто-то из нас телефон посеет, нужно купить другой номер. Никакие уговоры на отца не действовали, взял с нас обеих клятвенное обещание сделать именно так. Понятия не имею, почему он решил, что, приобретая другой аппарат, опасно пользоваться прежним номером, но сейчас нам это на руку. Не хочу, чтобы кто-нибудь разволновал Лару. Прямо счастье, что сестра дома трубку забыла, а я ее взяла. Я сначала подумала, что ее обвинил кто-то из танцоров. Ларису в училище терпеть не могут за талант, в лицо ей улыбаются, а за спиной судачат. И досужими разговорами дело не заканчивается. Папа заказал Ларе пачку, очень красивую и дорогую, с ручной вышивкой и кружевами, когда ей предстояло выступать в конкурсе. Он хотел, чтобы его дочка была неотразима. Лариса привезла пачку в гримуборную, повесила ее на штангу и вышла с кем-то поговорить. А когда вернулась, наряд был искромсан ножницами.
– На сцене балерины кажутся ангелами, – вздохнула я.
– Ага, – кивнула Валя. – Только кое у кого нимб на рогах держится, а под юбкой хвост прячется. Поэтому первыми у меня на подозрении оказались танцоры. Но потом я подумала – а вдруг тот мерзавец сам имеет отношение к смерти мамы? Возможно, кто-то сильно ненавидит нас, всю семью. Понимаете, издали многим кажется, что у нас не жизнь, а сплошной шоколад. Папа владеет прибыльным бизнесом, любил жену, Лариса гениальная балерина, а я, прыщавая толстуха, жениха-красавца отхватила. Зависть страшная штука. Что, если маму отравили? А теперь, спустя сорок дней после ее кончины, за Лару принялись, задумали довести ее до психушки? Следующая, наверное, я на очереди. А может, отец. Раз вы взялись расследовать смерть матери, вам обязательно надо о звонке знать.
– Можешь оставить телефон Ларисы у меня на некоторое время? – попросила я.
– Забирайте насовсем, – махнула рукой Валентина, – все равно Лара считает трубку украденной. Пока подлец ее новый номер узнает, пара недель пройдет. Не хочу, чтобы Ларка дергалась. У нее вот-вот будет показ перед французами, представители парижской труппы уже в Москве. Ни словом ей о звонке не обмолвлюсь. Вы ведь тоже промолчите, да?
Я хотела сказать, что одно из главных правил детектива гласит: «Держи рот на замке, а глаза раскрой пошире», – но не успела. Из верхнего кармана