мы друг друга понимаем. – Терри не поддержал и не опроверг это утверждение, и доктор повернулся, чтобы уйти, но замешкался и выдавил: – Кстати, у нас хорошая новость.
– Да?
– Судя по вашей ЭЭГ, вчера произошел небольшой прорыв.
– В каком смысле?
– Вы вошли в первую стадию сна. На двенадцать минут, примерно в три часа ночи.
– Это случилось впервые.
– С тех пор как вы находитесь под моим наблюдением, да. Как я сказал – небольшой прорыв. Естественно, я не могу поставить это себе в заслугу. Пока я еще не приступал к вашему лечению. – Дадден подождал (напрасно) восторга со стороны Терри, затем добавил: – Я подумал, вы захотите об этом узнать.
Доктор Дадден скрылся в доме. Терри перечитал последние строки рецензии, и внезапно ему захотелось только одного – закончить статью как можно скорее. Этот разговор о прорыве почему-то встревожил его – он вдруг обнаружил, что ему трудно сосредоточиться, трудно достичь той вовлеченности, что вдохновляла его весь последний абзац. Снедаемый нетерпением и скукой, Терри решил не напрягаться и завершить статью явным штампом, рассчитывая, что читатель воспримет его как шуточную демонстрацию главной идеи рецензии.
Не могу не выставить фильму наивысшие оценки, – написал он. – Это смехота, это буйство, это освежающий порыв спертого воздуха. Короче говоря: удовольствие для всей семьи.
Затем он вставил пустую страницу и напечатал счет.
За рецензию на «Два сапога пара – 4»
590 слов, 1 фунт за слово = 590 фунтов 0 пенсов
Плюс НДС 17,5 % = 103 фунта 25 пенсов
Итого: 693 фунта 25 пенсов
От цифр Терри отвлек шум открывшегося где-то вверху окна. Он повернулся, вытянул шею и понял, что знает это окно. В той комнате он собирался снова побывать, как только представится шанс, – в длинной низкой мансарде на четвертом этаже, где он некогда жил и откуда имелся выход прямо на крышу. Кто-то распахнул окно, но Терри не видел кто. Через секунду из окна то ли что-то вылетело, то ли выбросилось. В первый момент Терри подумал, что это чайка, затем – голубь: белое порхающее пятно на фоне идеальной полуденной голубизны неба. Но если и птица, то она разучилась летать: после недолгого скольжения в воздушных потоках начала падать пологой, сжимающейся спиралью. Когда предмет подлетел ближе, Терри узнал бумажный самолетик, – тот на секунду завис у него над головой, потом резко ушел вбок и полетел в сторону моря; описав идеальный полукруг, самолетик снова нацелился на Терри, прямо ему в грудь; наконец, потеряв скорость, нырнул вниз и, проехавшись по клавиатуре, словно то была посадочная полоса, изящно замер у Терри на коленях.
Окно захлопнулось. Терри встал, держа в руке самолетик, прикрыл глаза от солнца и попытался разглядеть фигуру за бликующим стеклом. Но было слишком поздно.
Он разгладил лист бумаги и прочел криво написанное послание: СПРОСИ ЕГО О СТИВЕНЕ УЭББЕ.
5
Долгие ночные беседы с Сарой произвели на Роберта глубочайшее впечатление. С нежностью вспоминая о том, с каким участием