ся в лагерь. Алек, тебе пора идти на барабаны.
–Помню,– сказал Алек, схватил толстовку и вышел.
Мама говорит, что он любил играть со мной в детстве.
Такато, в доме напротив
–Мама, я занесу принтер?
–Нет. Заноси небольшие предметы.
Я прижал к себе маминого фарфорового дракона и пошёл в гостиную.
В моём лицее ненавидели левшей и старались их переучивать. У меня есть только левая рука. Каждый день мне намекали на то, что я здесь лишний.
Мама давно хотела жить в отдельном домике. Поэтому мы переехали в другой город.
Папа сразу нашёл работу, потому что у него была страсть к пицце и велосипедам. Он продолжил развозить пиццу.
В дверь позвонили.
–Две «4 сыра». Оплата по карте или наличными? – он захохотал и потрепал меня за волосы.– Неси на кухню.
Мама ждала за столом в будущей столовой-кухне-гостиной-спальне родителей.
–Такато, завтра едешь в инклюзивный лагерь «Сова»,– папа разложил пиццу по тарелкам.
Анастас, воскресший
–Шестой раз?
–Или седьмой. Я уже со счёта сбился.
Мне переливали кровь.
Полтора года назад мои родители погибли в автокатастрофе, и меня стал растить дед. Хочу умереть.
Это было в середине июня. Сейчас август, но мне всё равно не хочется жить.
Чтобы хоть как-то убить время – единственное, что мне пока удаётся убить, я увлёкся книгами по философии. Дед заметил, что я дохну от скуки. Вот, что он сегодня выкинул:
–Анастас, пожалуйста, хватит. Прими реальность.
Я уткнулся в книжку.
–Живи хотя бы ради меня. Завтра едешь в «Сову».
Что я забыл в том райке недодетей?
Луи, спасшийся
296 день в зеркальной комнате. Отражение носится по потолку, слышу, как он топает по зеркалам.
За стеной прогремело. Прислушиваюсь. Охранник закричал. Военный вынес дверь, освободил меня от верёвок, укутал в плед и унёс.
–Эсть хочешь?
–Да.
Сердце замедляет стук. Теряю сознание от блаженства.
Проснулся от подскока фургона на кочке. Потянулся и осмотрелся. Сижу на заднем сиденье с военным. Рядом корзина с едой.
–Луи? Дутертар?
–Дютертр.
–Азалат,– он протянул руку,– Мы эдэм в боницу, потом в «Сова». Лагэр для дэтэй. Будэш там, пока нэ найдом твоих родитэлэй.
На его эполетах было два солнца.
–Вы из организации «Свет»?
–Да. Спасаем людэй от людэй.
Нарцизо
Папа повёз меня в лагерь. Ловино даже не проводил.
Три года назад мы попали в аварию на поезде. Я теперь использую инвалидную коляску, Ловино зачерствел, папа хромает, а мамы нет.
Сова
Лагерь находился на холме. Три соединённых коридорами домика, столовая, душевая и прачечная, обвитые асфальтовыми змеями с жёлтыми объёмными кольцами на чешуе – тактильными плитками.
В лагерь заполз автобус. Из него вышел огромный рыжий бородатый вожатый и стал выносить детей, использующих коляску.
Следом заехали военный фургон и винтажный автомобиль. Из первого вышел Луи, из второго – Нарцизо.
Директор улыбнулся и встал со скамейки.
–Здравствуйте. Подъём в восемь, завтрак в девять, обед в час, перекус в четыре, ужин в семь. Можно попросить фрукты, овощи, хлеб и молоко между приёмами пищи. Сейчас вас разберут вожатые и поведут знакомиться. Счастливого отдыха.
Джина
–Что такое «инкузивный»? – спросила я у мальчика, ехавшего в коляске.
–Для детей всех возможностей. Я Нарцизо.
–Джина, мне девять.
Он осмотрел мою причёску афро и улыбнулся:
–Мне бы такие.
–У тебя тоже хорошие,– я посмотрела на его жидкие чёрные волосы до плеч.
В домике с прихожей в форме креста слева была комната мальчиков и комната вожатых, справа – комната девочек и туалет.
Ингвар
Я и Линда расставили стулья на траве и позвали детей.
–Меня зовут Ингвар, я вожатый мальчиков и муж Линды, вожатой девочек. Мои увлечения – собирать камни и рассматривать их.
–Я люблю составлять букеты,– сказала Линда,– Теперь ваша очередь представиться. Кто первый?
В центр круга из стульев и коляски встал черноволосый мальчик в сером комбинезоне и папкой в руках.
–Я Сальвадор. Моя страсть – рисование. Вот мой любимый рисунок.
Он вытащил его из папки.
–Здесь я бегу босиком по набережной в Италии. Мы там были в прошлом году у бабушки.
Небо и деревья, мостовая и сам Сальвадор сверкали цветами радуги.
–Почему