шорканьем из-за «разболтанной» походки парня. Его длинный, тонкий нос всю дорогу был желанным местом для комаров. Изредка Коваль сгонял их своими вытянутыми «паучьими» пальцами.
–Слышь?-спросил сержант, смотря на окрашенные закатным солнцем красные облака вдали.
–М?-то ли простонал, то ли промычал Коваль.
–Или мышь? – в голосе Вавилова слышалась скрытая издёвка.
–Что? – ефрейтор, наконец, очнулся от монотонной ходьбы.
–Чё скис, мля? – приказным тоном, в шутку, гаркнул коренастый спутник.-О «барабашках» волнуешься?
Коваль, не меняя шаг, перевёл задумчивый взгляд с сержанта на уходящую вперёд дорогу и приближающиеся массивы складов. Тяжело выдохнув, он ответил:
–Да. Немного.
***
Пару часов назад у одной из рот полка охраны был ужин. Столовая встретила дежурные патрули 3-й смены привычным тошнотворным запахом варева. Раздача – полоса в виде длинного металлического столика, шириной в поднос, – была границей между ищущим и искомым, желающим и желаемым, ватагой голодных, потных вояк и кастрюлей котлет. В этом небольшом зале каждый боец, в порядке очереди, получал белые тарелки с едой и, продвигая поднос по зеркальному покрытию из нержавеющей стали, забирал кружку с чаем в конце раздачи. После этой приятной процедуры его ждала скамья из листа ДСП, привинченного несколькими винтами к железному каркасу. За этим небольшим столом на восемь человек, среди братьев по оружию и обжорству, Коваль мог почувствовать истинное счастье. Для него всё это стало привычным: 6 месяцев в строевой части отбили напрочь привычку выбирать еду, одежду, социум, а ещё 2 месяца в статусе «контрактника» здесь, в «восьмидесятке», окончательно сделали единственной дорогой в рай потёртый розовый кафель пола в столовке. Каждая ложка супа, кружка чая, крик «Рота подъём!», очередной заполненный патронами магазин винтовки, оставляли всё новые и новые камуфляжные кляксы на его душе, на его образе мыслей. Казалось, что другой жизни никогда и не было.
Поставив винтовку к стене, рядом со скамейкой, ефрейтор Ковыль – такое прозвище закрепилось за ним в роте охраны, – сел за стол к уже вовсю жующим товарищам. В столовке сейчас людей было немного, но всё равно в воздухе висела какофония. В единый шум слились случайные удары вилками о тарелки, ругань поваров, – таких же солдат, но из другой роты, – суетящихся у больших электроплит и духовок, шум посудомоечного отделения кухни.
Третья смена патрулей ужинала раньше всех. Но кроме неё у центрального прохода, за длинным, человек на 12 столом, со стульями вместо лавок, сидели люди. Это были капитан Саблин – командир 2-й роты 9-го полка охраны в/ч 00082– и незнакомый офицер Федерального Бюро Безопасности. Незнакомец был в стандартной для своего ведомства чёрной полевой форме. На погонах вместо привычных армейских званий были закреплены 2 значка в виде миниатюрных золотых мечей. В специальных званиях ФББ никто из военных не разбирался, да и ни к чему им это было. На «объекте» войска и бюро были двумя параллельными мирами.