без кесарева!
Сейчас Ксюша уже спокойнее. А в её глазках начинает просматриваться СИНЕВА! Глубокая-глубокая синева…»
А с раннего утра (хотя какое утро в пять часов в декабре? – ночь кромешная, глухая, знобкая, подсвеченная синим кварцем…) – опять чай, вокзальный кипяточек с засохшей вчерашней передачкой. Молочко, молочко, с чего тебе прийти? В знаменитом роддоме, как и в заштатном, потчевать мамочек нечем. Мокрая, ржавого цвета, капуста, именуемая на местном диалекте солянкой, да холодный склизкий рис. На обед в капусту или в рис подливается водица – получается шикарный супчик.
Но какие запахи царят в отделении!..
Напротив нашей палаты – кухня: там медперсонал потчует себя. Струятся из-за плохо притворённой двери одуряющие запахи. Там… жарится мясо! Оно аппетитно шкворчит на двух гигантских сковородах, и эти пьянящие звуки и аромат города Сочи носятся по коридору, нахально вторгаются в палаты, доводя полуголодных мамочек до головокружения. «Ничего, скоро дома будем», – подбадривают мамочки друг друга.
«Никак голодовку объявили?» – лениво возмущается красноносая нянька, собирая с наших тумбочек тарелки. «Гляди, даже не притронулся никто!» – «Так ведь нам нельзя капусты. Детишек пучить будет».
«Што ето обратно не ели?» – «Так ведь нам нельзя рису. У детишек запор будет». Она равнодушно мотает пьяной головой.
После её ухода в палате тяжёлый дух перегара. Распахиваем фрамугу – скорее, скорее проветрить, сейчас кормление.
Сейчас тебя увижу, Ксюша, Ксения, Аксинья!..
«А губы у Ксюни – бантиком!
А ещё, мне кажется, она уже откликается на своё имя. Откликается мимикой, движением крошечных ресниц…
А как она сосет, с каким старанием добывает драгоценные капельки! Наша трудолюбивая, неутомимая девочка, наш маленький ангел. Наша загадка. Наша – разгадка…»
Принесли письмо от Анюты. Записку от Саши. Они рады появлению Ксюши. Слава Богу! А я так волновалась все эти месяцы (да-да, ещё и по этому поводу!), думала: вдруг будут ревновать?..
Вечером детишек разносит нянька, которая днём мыла в коридоре полы. Она в том же замызганном халате. «Ничего себе!» – у мамочек перехватывает дыхание от ужаса и возмущения. «Вы хотя бы халат сменили!» Она смотрит непонимающе. Боже мой, да ведь она тоже пьяная! После кормления – вручаю своё сокровище в её пьяные руки. «Не уроните, о Господи!..»
«Ксюша, Ксения, Аксинья, до завтра, солнышко!»
Через два дня мордашки у наших дочек покраснели и покрылись сыпью. «Что с нашими детьми?» – волнуются, переживают мамочки. «А кто ж его знает? Бывает… Небось, сами поели чего-нибудь, вот они и запрыщавели». – Да не ели мы ничего! – Ну, у врача тогда спрашивайте. – А когда же будет этот врач? Мы его уже три дня ждем. – Должен быть, как же.
«Бред какой-то!»
А надо всем – высоко-высоко и нежно:
КСЮША, КСЕНИЯ, АКСИНЬЯ!..
«Я уже изучила её многие, – такие милые,