в знакомых объятиях Валерия, который не даст ей обособиться, спрятаться в уютном доме отчима.
Но эта ее тщательно скрываемая надежда вернуться к Валерию испарилась.
Вся семья тети Любы и дяди Семена после отъезда Златы в Волгоград с затаенным смущением терпеливо ждали, что Валерий, опомнится, наконец, помчится в далекий город и привезет обратно со всей своей настойчивостью и упорством молодую жену с малышкой Наташей. Но Валерий, захлебнувшись обидой и недоумением от неожиданной холодности Златы, словно потерялся в расцветшей от избытка солнца и зноя сельской действительности. И торопился на ранней зорьке в камышовые заросли усыхающих стариц, где под глиняными обрывами берегов медленно струилась вечность неувядаемой, неторопливой речной свободы, и можно было бездумно таращиться на вздрагивающий поплавок, забывая о часах и проблемах.
А потом к возвращению отца с работы он варил в ведре на двух кирпичах в саду пойманных раков, и, опустошая трехлитровые бутылки с холодным пивом под шум работающего кондиционера в кухне, угрюмо просил Семена, когда тот пытался наставить сына на путь истины:
– Папа, давай не будем! Никуда Злата от меня не денется! Я ее хорошо знаю!
В канун нового учебного года он, наконец-то, позвонил Злате. О чем был разговор, для всей семьи так и осталось бы неизвестностью, но, когда после торопливого сбора сумки с вещами Валерий умчался на своей машине в неизвестность, дядя Семен не выдержал и сам позвонил Злате. После короткого разговора он зашел молча на кухню, достал бутылку ледяной водки и на глазах изумленной дочери без закуски выпил полстакана:
– Ничего у них теперь не получится! Раз Злата решила расстаться, значит, нечего теперь Валерке трепыхаться! Опоздал родиться, сынок! Опоздал!
Тетя Люба молчала, собираясь с силами, чтобы скорее подняться с кровати, ощутить вновь прилив утраченных сил и с новой энергией вернуть успешность и оптимизм членам своей семьи, в душе надеясь, что рассудительная и справедливая Злата опомнится и вернется к мужу.
Только через три месяца Злата узнала от Ирмы, что Валерий забрал в сентябре документы из института в Санкт-Петербурге и устроился на работу в Москве.
Эта разлетевшаяся, как пустая банка об асфальт с брызгами мельчайших стекляшек, так тщательно лелеянная в долгих часах и месяцах ожиданий и надежд любовь оказалась на самом деле облаком космической пыли. Призраком, моментально улетучившим в атмосфере взаимного непонимания и разлуки, не оставившем после себя даже ярких мимолетных вспышек, как после падения мелких метеоритов на небе. Пустота. Когда, укрывшись одеялом, она отворачивалась к стенке и мысленно приказывала себе: «Забудь это наваждение ранней юности! Ну, не получилось у тебя с Валерием прочной настоящей семьи! Сама виновата. Нельзя долго жить в мире выдуманных иллюзий, если остались прекрасной