Старшие народы лишили вас всего того, что вы имели, – кивнул, но не отступил человеческий монарх. – Однако как только я стану единым правителем людей, то смогу помочь вам в истреблении обидчиков. Кроме того, мои войска прикроют вас в случае нападения орков или гномов. Ведь не стоит упускать из виду, что и они могут ввязаться в войну.
– Насчет степняков не беспокойся – у них сейчас полным ходом идет междоусобица. А коротышкам и так достанется. Причем как от темных, так и от их голубоглазых сородичей. Гномы непременно постараются нажиться и предложат обеим сторонам (тайно, конечно) свое оружие. Остроухие вначале обрадуются и согласятся. Но потом, когда мои агенты оповестят о двойной игре, – хитрым малышам придется обороняться на два фронта от вспыльчивых бывших союзников. Тут мы летающих ящеров и натравим.
– Но вы же обещали использовать мазь на моем враге?! – чуть не плача возмутился король.
Человек на другом конце магического канала связи был единственным, с кем его величество общался на «вы» и к которому обращался всего лишь с просьбами, а не приказами.
– Успокойся, Констаф. Свергнем мы твоего Генурга Пятого. И станешь ты властелином не только людей, но и всей Пангеи.
– Правда?! – задохнулся от волнения и неожиданности монарх. – А разве остальные расы согласятся подчиняться человеку?
– Вынуждены будут. Те, кто останутся в живых. Иначе мир забудет, кто такие гномы, эльфы или орки. Потому что непокорным расам будет грозить исчезновение.
– А как же их боги? Неужели не боитесь, что они вступятся за свои народы? – не на шутку испугался Констаф. Он подозревал, что его тайный союзник сумасшедший, но чтобы настолько?
– Ха-ха-ха! Наоборот, я сильно надеюсь, что они покажутся и придут на помощь подопечным. Ибо, только одолев высших существ, можно сломить волю любых верующих, заставить их признать мою силу, обратить в новую, разработанную мной религию, – не успокоил, а только подтвердил диагноз короля отверженный маг.
– Неужели вы сумеете их уничтожить? – восторгался и одновременно ужасался мощью непризнанного гения людской монарх.
– Я еще и не на такое способен! – заявило мерцающее изображение сморщенного от времени и злости старца в фиолетовом балахоне. – Ведь на самом деле много лет назад не сами эльфы, а их придурочные богини обидели меня. Тогда я был чересчур молод, неопытен и самоуверен. Поэтому они победили. Но, надо заметить, с огромным трудом. Теперь же я готов сразиться не только с Эввой и Шейлой, но одновременно с Торном и Рагнаром. Да будь даже у людей единый сильный покровитель, а не те жалкие языческие божки, в которых вы верите, – досталось бы и ему.
Вырвавшийся из сферы жуткий хохот, как показалось Констафу, загулял эхом не только во мраке пещеры, в которой находился его собеседник, но и в личных покоях перепуганного величества. Монарх затравленно огляделся – не хватало еще, чтобы кто-нибудь услышал этот разговор.
Страшный союзник с выцветшими голубыми