преувеличиваешь? И твои страхи связаны с долгим пребыванием в плену у орков?
– Поверь, люди ничем не лучше. Разве что не едят поверженных. Одно дело – сражаться за отчизну, совсем другое – быть захватчиком.
– Я чуть не поступил глупо. Прости. Теперь даже если меня заставят идти на ту войну, обещаю, что сбегу в лес.
– Так-то. И еще есть в-пятых.
– Слушаю, – пробурчал я, уныло рассматривая муравьев под ногами.
– Иди ко мне, – крепко обняла меня Липа, поцеловала в щеку и шепнула: – В-пятых, я люблю тебя и не хочу потерять!
– Что ты делаешь? Нас же могут увидеть!
– Тебе не нравится?
– Очень. Но ты же сама говорила…
– Тогда сделаем так, – покрепче схватила меня Олика, выполнила бросок через бедро, перешла на удушающий захват и назидательным тоном произнесла: – Запомни, хороших войн не бывает. Это всегда чье-то горе. Понял?
– Хр-р, дха, – прохрипел я.
– Повтори! – ослабила захват дочка старосты.
– Любая война – это плохо.
– Молодец! – снова чмокнула меня и помогла подняться девушка.
– О! Вы уже и тут приемы отрабатываете? – внезапно появился Ресл.
– Ага! – кивнула Олика.
– Привет, Ресл. Куда спешишь? – потирая ушибленное плечо, поинтересовался я.
– Разве не слышите большой барабан?
Действительно, над деревней разносилось глухое: «Бум! Бум! Бум!»
– Народ собирают на площадь. Фатун объявит важные новости. Говорят, они связаны с приездом королевского гонца, – сообщил друг. – Идете?
– Конечно! – ответил я, потом притянул за руку подругу и тихонько, чтобы не услышал Ресл, произнес: – Олика, сегодня особый день! Счастливый. Я запомню его на всю жизнь!
– Почему? – не поняла дочка старосты.
– Ты призналась мне в любви!
Базирог
– Блин, никак не получается произнести заклинание, не глядя на свое отражение, – сетовал человек.
– Сконцентрируй внимание только на буквах. Ведь в прошлый раз у тебя получилось, – посоветовал я.
– Тогда условия открытия врат мне были незнакомы. А теперь, когда знаю, что проводнику запрещено видеть себя в зеркале, глаза сами косятся куда не следует.
– А если повернуть диск так, чтобы в нем отображалось не его лицо, а что-нибудь другое? – предложила Теона.
– Солнце, ты же прекрасно знаешь, что так нельзя, – ответил Серый.
– Может, ему шоры, как коню, повесить, чтобы смотрел только на надпись? – подключилась светлая сестренка, не отрываясь от учебника по начертательной геометрии.
– И седло, – добавила дроу.
– А седло зачем? – удивился я.
– Чтобы не называл меня солнцем, – буркнула на человека тетя Теоларинэ.
– Прости, зайка, постоянно забываю, – виновато отозвался Вотар. – Ты ведь у меня такая ослепительная.
– Продолжай.
– Еще ты наиярчайшая и самая звездная эльфийка.
– Хм, думаешь, подлижешься