А вот уличный сброд – это реальная угроза.
– Тогда, может мне пойти ему на встречу.
– У меня тогда появится повод беспокоиться за вас двоих.
– Я возьму охрану.
– Охрану! Какую? Даже закаленные в боях центурионы, сторонятся ночных бродяг и, несмотря на все указы Цезаря, не в состоянии обеспечить порядок и безопасность в городе.
– Я могу взять своих нубийцев. Поверь мне, они владеют мечом не хуже римских ветеранов-легионеров. И, главное, им можно доверять. Мне пришлось неоднократно в этом убедиться в Иудее.
– Никому, никуда не нужно идти! – раздался голос хозяина дома из протирума¹². Благодарю Вас друзья за заботу, но я уже дома.
– Профессор, ну наконец-то! – в один голос воскликнули Мерцил и Аврелий.
– Что так долго, хозяин? – Спросил управляющий, слегка склоняясь перед патрицием.
– Этот выскочка Октавиан никак не может смириться с тем, что все хорошо помнят о его плебейском происхождении. Вот и решил обставить свое очередное восшествие в должность первого консула не только пышными празднествами с щедрой раздачей денег беднякам, но и невиданными гладиаторскими боями. А это все, как известно, требует денег и еще раз денег. Надо признаться, сегодня он был «сама любезность», и мне ничего не оставалось делать, как пообещать ему пятьсот талантов¹³. Что поделаешь, золото правит этим миром. А сам-то, скряга, не сподобился даже предложить поужинать, лишь потчевал ужасным вином, хуже которого не подают даже в самых грязных тавернах Эсквилина¹⁴ и Субуры¹⁵. Так что я ужасно голоден. Будь добр, Мерцил, вели подавать ужин в зимний триклиний. Время позднее, и мне думается, что никто из нежданных гостей к нам уже не пожалует. Поэтому пригласи всех наших собраться там.
– А как же гость Аврелия, хозяин?
– Ах да! Совсем забыл! Ну, вели отнести ему ужин в его покои, и попроси проследить, чтобы он нас не побеспокоил.
– Как пожелаете, хозяин. – Ответил управляющий и оправился выполнять поручение хозяина дома.
Глава 4
Если бы вдруг какой-нибудь римский зевака случайно заглянул бы этим вечером в зимний триклиний виллы Квинта Сципилиона Аркуса, то, наверняка, его рассудок пошатнулся бы от увиденного там. Его взору предстало бы зрелище совершенно невероятное и фантастичное. Этот обыватель увидел бы, как это внутреннее помещение дома, погруженное в ночной мрак, вдруг непонятным образом осветилось ярким, но не слепящим светом, лившимся прямо с потолка, и освещавшего большую комнату так, как будто на дворе был солнечный день. При этом ни из одного из многочисленных светильников, расположенных вдоль стен не исходило даже намека на зажженный в них огонь. А если бы он задержался здесь чуть дольше, то увидел бы, как огромный мраморный стол в кованной бронзовой оправе, непонятным образом поднялся над полом, и ложа, расположенные вокруг него, на которых обычно возлежали во время трапез хозяева и гости этого дома, странным образом трансформировались в удобные мягкие диваны, наподобие тех, которыми