ловко и осторожно, чтобы не стереть красных краев дырки. Мягкая древесина поддавалась так легко, будто это была брюква. Очертив круглый надрез и мало-помалу действуя ножом, он извлек кусок грушевидной формы, но побольше чем этот плод сорта «жаргонель».
Взвесив кусок дерева на руке, он передал его своему товарищу и сказал:
– В этом куске дерева такая пуля, которая никогда не могла вылететь из карабина, она весит почти унцию. Только гладкоствольное ружье способно выбросить такую массу свинца.
Действуя ножом, он извлек кусок грушевидной формы
– Тут ты прав, – ответил Хейвуд, в свою очередь подвесив кусок дерева на ладони. – Нет сомнения, что эта пуля из гладкоствольного ружья.
– Но кто же у нас охотится с таким ружьем, Нед Хейвуд?
– Я знаю только одного человека.
– Назови же его, назови проклятого бездельника!
– Дик Дарк.
– Да, Нед. Я подозревал его весь день, я видел еще и другие следы, ускользнувшие от взора наших товарищей, чему очень рад; мне не хотелось бы рассматривать их в присутствии Дика Дарка. Вот почему я замаскировал их, чтобы другие не заметили. К счастью, так и произошло.
– Какие же это следы, Сайм?
– В грязи на краю болота, далеко от места, где упал бедный молодой человек. Я наскоро осмотрел их и заметил, что это следы убегавшего человека. Голову свою отдаю в заклад, что они сделаны парой сапог Дика Дарка. Теперь слишком темно, чтобы осматривать их, а мы для этого придем завтра очень рано, прежде, чем встанут другие. Если это не следы Дика Дарка, то пусть Саймона Вудли назовут тупоголовым лесным сурком.
– Вот если бы у нас был хоть один его сапог, чтобы сличить отпечатки.
– Если! Никаких если – будет у нас его сапог. Да что там, оба. Я намерен раздобыть их.
– Но каким образом?
– Предоставь это мне. Я придумал план, чтобы достать его обувь и другие вещи, которые помогут пролить свет на это мрачное дело. Пойдем, Нед, к вдове и посмотрим, не можем ли чем-нибудь утешить ее. Ведь она, пожалуй, и умрет. Она никогда не была крепка, в особенности после смерти мужа, а теперь, когда лишилась сына… Пойдем же, Хейвуд, докажем ей, что не все ее покинули.
Повинуясь порыву честного сердца, не чуждого жалости, молодой охотник с готовностью откликнулся на призыв.
– Я с тобой, Вудли!
Глава 18
«К шерифу!»
Весь день мать Чарльза Клэнси провела в терзаниях и неопределенности, но еще ужаснее был вечер, когда соседи возвратились с поисков и принесли известия о ее сыне. И какие известия! Из их рассказов становилось ясно, что ее мальчик убит. Но кто убийца и куда исчез труп, оставалось неизвестно. Были обнаружены только шляпа, ружье и кровь.
Скорбь матери, сдерживаемая до тех пор слабой надеждой, перешла всякие границы. С ней случилась истерика, сердце ее готово было разорваться. Несмотря на свою бедность и посему малое количество друзей, в эту страшную минуту она не ощущала себя брошенной. В лесах Запада отстраняться от чужой беды не принято: