за него схватишься, а он остался в твоих руках, потом ищи ветра в поле.
С помощью Дубовика Костя поймал так же легко вторую и третью лошадь. Трудней пришлось Августу. Здоровенный толстый конь, заросший густой шерстью, спрятался за скучившимися животными и забился в самый дальний угол загона. Вытащить его оттуда было непросто.
– Ну, Тойон, давай выходи, хватит тебе дурить, – уговаривал его коневод. Он пытался подойти к нему вплотную, но тот зло храпел и подставлять свою морду, чтобы на нее надели какие-то ремни, не вызывавшие у него доверия, совсем не собирался.
– Однако плохо тебя учили. Бригадир раскормил, как свиноматку, брюхо висит. Ай-я-я, – стыдил он лошадь, – ну как тебе не стыдно! Ну, давай шевелись, я жду. – Не вняв ни одному его слову, конь стоял не шелохнувшись. Однако с грехом пополам благодаря помощи Антона и Романа Тойон вскоре сдался.
С белой лошадью Августу повезло больше: через минуту она крутилась на месте, мотая головой с одетым на нее сыромятными ремнями, и помахивала лохматым черным хвостом.
– Вот видишь, Тойон, надо брать пример с Магана, он не выкаблучивается, как ты, потому что понимает – надо вкалывать. Отдохнули зиму – и хватит, пришло время поработать. Ты теперь не просто совхозный конь, а геологический конь. В экспедицию пойдёшь, будешь работать в тайге. Это тебе не в табуне носиться по степи.
– Хороша лошадка! – с восхищением сказал Антон, осмотревший Магана со всех сторон. – Такую впору ставить только под кавалерийское седло, а не вьюки на ней возить.
Роман внимательно смотрел за всем, что делали коневоды, и всегда вовремя оказывался там, где требовалась помощь. Белая лошадь ему тоже понравилась.
– Был бы росточком побольше – можно было бы и на парад, а пока его ждет другая участь. Вот если в тайге подрастет, тогда его карьера может сложиться иначе.
Слушая геологов, Август тоже залюбовался лошадью.
«Ничего не скажешь, конь и правда хорош! Белый-белый, как снег зимой. Однако как быстро время летит! Когда после армии я пришёл в бригаду Огонёра, он был тоненьким жеребенком, ни на шаг не отстававшим от своей красивой матери. Хотугу Сулус[3] теперь звездой не назовешь – в табуне есть лошади получше, но все равно, время будто не берет Сулус. Этот белый, видать, в мать, только еще белей ее. Поэтому Огонёр назвал его Маган ат[4]. Для этого коня лучшего имени и не придумаешь. А для нас он просто Маган, ведь и так понятно».
– Его в тайге хорошо будет искать, залезешь на горку – издалека видать, – вытаскивая из пачки сигарету, сказал он вслух. – Конь что надо! – Он показал большой палец и закурил. – Я, однако, осенью попробую его поставить под седло, если нормально пойдет, – возьму себе, а то мой Батыр стал уже сдавать.
Геологи постепенно освоились и почувствовали себя уверенней. Раздевшись до пояса, молодежь обступили Августа.
– Ты давно работаешь коневодом? – прикуривая, спросил Роман. Эти молодые ребята, возможно, даже ровесники, вызывали у него восхищение,