К аллергологу ходить? Сказано нет сладкому в этом доме! Кто опять принес конфеты и положил в вазон на видное место?
-Я! И что в этом такого, что я в своем доме не могу делать то, что хочу?
Терпение Анны подходило к концу, внутри все закипало.
«Что значит в своем доме? Это дом мой и Вити, а у Вас, уважаемая, есть своя квартира, вот там и делайте что хотите, хоть в каждом углу конфет насыпьте»,– мысленно ответила она ей. Но зная, скажи ей это все вслух, начнется другая драматическая постановка, с вызыванием скорой, упоминание, какая Аня не благодарная, неделя валяния в кровати с якобы высоким давлением и, в конце концов, извинениями. От Ани, конечно! Поэтому она воздержалась.
-Елена Васильевна, это правда не шутки, ей нельзя сладкое, по крайней мере в период обострения, давайте не будем ее дразнить и не ставить конфеты на видном месте,– Аня собрала себя в кулак и постаралась спокойно и убедительно донести до свекрови суть. И все это под истошные крики Вари, катающейся на полу колбаской.
-От одной ничего не будет,– и она взяла конфетку из вазы, демонстративно развернула со словами,– держи дружочек, не плачь и в следующий раз приходи сразу к бабушке,– и она протянула это Варе.
Действие 2. Победное. Варя, утирая сопли рукавом кофточки, с горящими глазами хватает конфету, весь ее вид говорит о победе. Елена Васильевна тоже гадко улыбается Ане.
-Вот видишь, Аня, ничего страшного не случилось. Зато у ребенка будет в порядке нервная система.
В Ане того и гляди был готов рвануть вулкан! Но скажи, хоть слово Елене Васильевне, она все перевернет и оставит Аню виноватой.
Она в таких случаях молча уходила в свою спальню и там либо рыдала в подушку, либо колотила ее. И только подушка знала, насколько опасна эта женщина. Затем Аня выпивала капли от сердца, потому что у нее оно очень сильно болело каждый раз после таких происшествий. А через еще какое-то время, скреблась Варечка в дверь.
-Мамочка, прости меня пожалуйста, я больше так не буду. Мне просто очень хотелось конфетку, прям очень! Когда я их не вижу, я и не хочу, а когда вижу, прям умираю, как хочется съесть, хоть одну, ну ничегошеньки не могу поделать.
Аня обнимала Варю и гладила ее по голове, она понимала, кто в ее доме главный манипулятор.
Такая же история происходила в те редкие моменты, когда Витя был рядом, шли ли они в торговый центр или магазин, или в парк, Варя закатывала истерики и просила то куклу, то мыльные пузыри, покататься на машинке, попрыгать на батуте.
– Витя, оставь, я знаю что делать, иди дальше и не обращай внимания.
-Ань, ты с ума сошла? На нас все смотрят, ребенок надрывается, валяется на асфальте, в грязи, тебе ее не жалко? Ты мать вообще или мачеха?
-Витя, она проверяет границы дозволенного, не позволишь, в следующий раз не будет так требовать. Позволишь – в следующий раз будет еще хуже. А от грязи еще никто не умирал, вещи я постираю.
-Для чего я в конце концов работаю? Я хочу, чтобы