в кармане постоянно пузырек нашатыря, платки, салфетки и пакетик. Он часто падал в обморок, его часто тошнило. Преподаватели, наконец поняв в чем дело, стали к нему более снисходительнее и мягче.
-Сережа, а ты не можешь сказать родителям, что это не твое?– сказала как-то Анна Львовна в перерыве.-Ну невозможно вот так жить, ты вообще хоть чем-нибудь питаешься?
-Анна Львовна, простите, этого больше не повторится. Не говорите ничего родителям,– ответил Сережа зав. кафедрой, когда еще учился на первом курсе.
-Слушай дружочек, но это не нормально. Ты что боишься трупов?
И тут Сережа неожиданно для себя выплеснул копившуюся горечь обиды и страхов и неожиданно для себя выдал всю правду.
-Их я боюсь больше всего, я не могу видеть внутренние органы, такое ощущение, что меня самого всего вывернет наизнанку, а когда я думаю о том, что мне когда-то придется к ним прикасаться, в руках появляется слабость, а тело становится ватным. Мне плохо при виде крови, мне страшно сделать человеку больно- дотронуться до него, сделать массаж сердца или поставить систему. Я впадаю в панику, если под рукой нет нашатыря. И я миллион раз говорил об этом своим родителям, но они всегда отвечали мне, что всё это глупости. Конечно, как им понять то, что можно бояться того, с чем они работают каждый день. После некоторых занятий я не могу есть неделю, перед глазами стоят картинки органов, примеры операций и пр.
–Бедняга, тяжело тебе, даже не знаю, чем я могу тебе помочь. В любой другой ситуации я бы поговорила с твоими родителями, все объяснила, в крайнем случае, с лечебного дела перевела бы в стоматологию, но я знаю кто твой отец. Я знаю, что он спит и видит в тебе продолжателя династии кардиологов. Знаю, что он целеустремленный, в какой-то степени, прости, конечно, меня, даже упертый человек. Он меня не услышит,– она помолчала немного и добавила,– а хочешь, переезжай в общежитие? У нас хорошие корпуса, после ремонта, сменишь домашнюю обстановку, ведь дома, наверное, обсуждают операции и твои успехи?
Сережа кивнул, она попала как раз в точку, мало того стресса, что он получает в институте, так еще и дома смакуют процесс и результаты операции, рассказываются интересные случаи.
-И вот тебе мой совет,-продолжала она,-найди себе хобби, какое-то занятие по душе. То, что будет приносить тебе удовольствие, в чем ты будешь забываться от медицины, что будет тебя захватывать, в чем твоя душа будет отдыхать. Кулинария может, вязание, хотя это, наверное, больше девчачьи увлечение,-улыбнулась Анна Львовна,-ну может собирать макеты кораблей. И все же поговори с родителями, это твоя жизнь, не их. Может и девушку себе заведешь, а то весь в своих переживаниях ничего и не замечаешь вокруг.
И как ни странно это сработало, родители не были против того, чтоб Сережа переехал в общежитие. А по выбору хобби он долго думал. Он даже написал список, но ничего не приходилось по душе. Собирать марки или макеты кораблей, плавание, футбол, баскетбол, даже вязание и кулинария приходило на ум. Но ничто ему не подходило, он знал, начни он что-нибудь