доброе, усердно проси о том. После того призывай Святую Богородицу, чтобы она помиловала тебя; святых Ангелов, того Ангела, которого имеешь хранителем жизни твоей, чтобы он охранял тебя и покровительствовал тебе; Предтечу, апостолов, всех святых и тех, кого ты особенно имеешь обыкновение призывать, и того, которого память совершается в тот день.
Прошение к Богу.
В этом, кажется мне, состоит сила молитвы, и хотя каждый может молиться иными словами, а не совершенно одними и теми же, – ибо и молящийся сам к себе не всегда говорит одно и то же, – но сила [молитвы] необходима одна и та же для всех, по моему мнению. Бодрствуй, молясь о должном, постоянно усовершаясь и строгой жизнью представляя всю себя угодной Господу.
43. К Иосифу, брату и архиепископу (I, 43)[366]
И первое письмо братской и отеческой святости твоей было исполнено глубины, хотя по количеству слов оно было мало; и второе исполнено всякого ведения и смиренномудрия, имея один только недостаток – незаслуженные похвалы мне, бедному. А я не для красоты речи, нет, но по истине сказал, что ты сияешь среди нашего поколения в архиепископском сане, подобно святым отцам. И не погрешил бы я, назвав тебя столпом и утверждением Церкви, прекраснейший брат мой. Ибо всякий, заступающийся и страждущий за истину, есть основание и вершина ее.
(125) Хорошо, что ты просмотрел тетради (τετράδας)[367]. Ибо твое напоминание или, лучше, приказание послужило для нас поводом к рассмотрению и разрешению этого предмета, которое вместе с другими приложениями, по совету отца нашего, в вышеупомянутых тетрадях я послал твоей святости, не привнеся от себя самого никакого суждения во всем сочинении (потому что нельзя быть законнее закона и справедливее правила), а только выбрав и соединив, хотя и неискусно, мнения и заповеди божественных отцов, как того требовало содержание противного учения. Если ты не откажешься от труда прочитать, то, я уверен, это будет полезно.
Но так как мир (ειρήνη), несомненно, есть прекрасное дело (я люблю его, хотя и грешник) и так как надобно [Col. 1065] склоняться к нему, то мы и делали это, пока было возможно, удалив значительное бремя, по выражению божественного Кирилла, частью тем, что по общему совету хранили молчание, когда еще раньше объявили невинным сочетавшего прелюбодеев (тогда я находился там), а молчание есть отчасти согласие, за которое ухватившись, противники, как ты знаешь, старались отклонить нас от противодействия, частью тем, что когда объявлено было второе оправдание его от поправших законы Божии, мы говорили: пусть он перестанет только священнодействовать, продолжая пользоваться почетом[368], по правилу святого Василия[369], тогда как он служил уже два года вместе с патриархом, что было страшно и выходило за пределы икономии. Не стану говорить о ложных суждениях относительно того, почему мы удалились от него, и о том, как принимали участие в благословениях от пресвитера на пиршествах и в поминовении патриарха. Но между тем как мы по икономии столько уклонялись, они, напротив,