в колено. Как мантра в голове крутилось: «Только не упасть, только не упасть. Загрызут. Никто не услышит. Никто не поможет. Нет вокруг никого. Никто ещё так рано не встаёт. Никто. Одна я, вот я дура…».
Три одуревшие от запаха крови домашних питомца. Дикая стая, чей инстинкт: убийство добычи, утоление голода, защита щенков. Ничего не осталось в них от привитого человеком воспитания. Стёрлась генетическая память сотен поколений их предков. Деливших с «хомо сапиенсом»: кров, привязанность, привычки. И главное, не осталось совсем страха перед ним. Осталась только горькая обида, бессильная злоба перед равнодушием и жестокостью хозяина. И конечно, голод. Голод мучительный, голод хищного животного, голод зверя, почуявшего страх жертвы. Ощутившего в пасти её кровь, заставляющий сильнее и сильнее сжимать зубы в смертельной хватке.
На адреналине удалось сделать несколько шагов назад, к спасительному забору: продолжая изо всех сил отталкивать вгрызающегося в шею хищника. Упершись спиной в проф.настил, она с ужасом вспомнила про щелчок автоматического замка. И про ключ, отброшенный вместе с сумкой на траву. Сквозь слёзы, она даже разглядела канареечно-жёлтый её краешек. «Загрызут, загрызут, б..дь. И сожрут, суки» – силы покидали, несчастная потихоньку начала сползать по забору на окроплённую собственной кровью примятую траву.
«Вот и конец. Мамочка, как же страшно…» – тело начало расслабляться. Псы, почуяв близость победы, кровожадно заурчали. Вдруг, с громким шипением, сверху на них свалился рыжий встопорщенный ком ярости. Замелькали лапы, хвост, загривок. Огненная бестия остервенело рвала шерсть, кожу, мясо вцепившейся в горло девушки собаки. С утробным рыком, пёс замахал кудлатой головой, пытаясь скинуть со своей спины страшного всадника. Алёна вдохнула полные лёгкие смешанного с собственной кровью утреннего воздуха. На крик не хватило, но изо всех последних сил она смогла оттолкнуть тушу серого пса. Замахала левой ногой, пытаясь скинуть вцепившихся в колено и голень. Через мгновение ей это удалось. Две небольших псинки откатились в заросли. Слышно было, как они завозились в кустах, заворчали, заскулили. Напасть больше не решились, не чувствуя поддержки вожака. Может убежали, может затаились и ждут удобного момента.
Не помня себя, она начала пинать серо-рыжий, крутящийся клубок. В вихре схватки летела серая и рыжая шерсть, прелые листья, хвойные иголки, кровь вперемешку. Собака была сильная и крупная, но Барсик крепко вцепился когтями передних лап в спину жертве. Плоть рвал когтями задних лап и зубами. Наконец, раздался скулёж побеждённого. Обиженно подвывая, агрессор ломанул на свет, в сторону железнодорожной насыпи.
Пошатываясь и роняя на землю капли крови, девушка побрела по тропинке. На покалеченную ногу было больно наступать. Горло представляло собой одну сочащуюся рваную рану. Вышла на просеку и упала практически на капот припаркованной у забора белой Мазде. Силы оставили её. Алёна уткнулась головой в колесо легковушки и потеряла сознание.