Кристина, гламурная блондинка примерно 25-ти лет. Пошёл вялый разговор обо всём и ни о чём.
Наконец, появился сам Станислав в сопровождении таинственной незнакомки. Когда уложили многочисленную кладь в купе, снова вышли на перрон. Откуда-то появилась новая бутылка водки и пластиковые стаканы. Возбуждённый, будто злоупотребляющий энергетическими напитками подросток, куда только девались его достоинство и грация! Станислав заявил, что никуда не поедет, и попросил вынести его вещи обратно из вагона. Все дружно засмеялись, кто-то бросился к вагону, кто-то пожелал счастливого пути. Так и выпили – без общего тоста. Андрею с трудом удалось выдавить одну четвёртую фальшивой улыбки.
Провожаемый демонстрировал нежелание покидать Волгоград. Снова и снова восхваляя «этот удивительный город», его жителей, которых он «полюбил за широту души и гостеприимство», он, в конце концов, сладко улыбаясь, предложил выпить за присутствующих здесь девушек, «самых красивых в Управлении, и, видит бог! – самых красивых в Волгограде», – комплимент, достойный как маньяка, так и юного мастурбатора. Тут-то его энергетика и провисла. Как справедливо поётся в одной балладе взросления, «не повторяется такое никогда»: от сотни раз повторенных комплиментов провинциальному городу и «самым красивым девушкам в мире», из которых состояла прощальная речь Станислава, отчётливо веяло чем-то неестественным, вроде виагры или пластической хирургии.
«Она работает в Управлении!» – подумал Андрей, одновременно умиляясь на Полянского, так самозабвенно полюбившего Волгоград, и над тем, как сотрудники Управления не хотят его отпускать, особенно Юрий Спирин. Последний всегда радовал своей здоровой, нарочито простоватой наружностью и неизменным благодушием.
Вероника неодобрительно посмотрела на девушек, особенной недоброжелательностью отмечая при этом Кристину.
– Погода шепчет, – сказал Чайкин, расстёгивая куртку.
Блинов надел тёмные очки. Юрий оглядывал своих подчинённых и в разговоре всячески продвигал мысль о том, как теперь «опустеет Управление» в связи с отъездом такого талантливого руководителя, как Станислав. Андрей, избегая столкнуться глазами с «соперником», незаметно разглядывал незнакомку. Лёгкий ветерок играл тёмными шелковистыми прядями её волос, загадочная улыбка блуждала на губах. За всё время проводов она не проронила ни слова.
Андрей, с вечной Катей Третьяковой в подкорке головного мозга, был уже не тот, что девять лет назад. Он был в возрасте Христа, так что дни любви для него давно прошли и наступила пора посвятить себя изысканным порокам. В настоящий момент пытки любви, как и хорошая драка, вызывали в его сердце исключительно радужные эмоции. И не важно, заключал ли он сделку с бизнес-партнёром, оправдывался перед кредитором или устраивал разборку с любовницей, всё это он делал с грацией и внутренним пониманием процесса. Вот и сейчас, улыбаясь своей вкрадчивой улыбкой, рассматривая незнакомку и ощущая при этом приятное