Ничего не холодно, потерпим. Уже начинаем. Все на улицу!
Сквозь раскрытую дверь гостиницы видна была карета у входа, запряженная четверкой лошадей, какой-то оркестр, все в белом, как и барабанщицы.
СЦЕНА 96. ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД ГОСТИНИЦЕЙ, ДЕНЬ. ОСЕНЬ.
Подъезжали другие автобусы с участниками шествия. Из одного из них выгрузили невероятно длинный шлейф, предназначенный для платья невесты. Активная дама, похоже, учительница, объясняла детям, как надо его нести. Все смеялись, дети шалили, всем было очень весело. Выгружали свою технику телевизионщики, расставляя камеры.
СЦЕНА 97. ГОСТИНИЦА В БЕЛОДОНСКЕ. НОМЕР ОСТРОВОГО. ДЕНЬ.
В номере было темно, шторы закрывали окна. На столике у стены горела, мигая свечка, рядом стояла иконка. На полу, распластавшись крестом, лежала Настя. Шепот мучительной надрывной молитвы, похожей на стон, на вопль, разносился в пустом пространстве. Настя раскачивалась истово, словно безумная, она каталась по полу, она била по нему кулаками, будто требуя какого-то ответа, от кого-то… Сквозь стон и бессвязный шепот доносилось только:
– Почему? Что мне делать? Скажи, научи. Пресвятая Богородица! Матушка Матрона!.. Ну, помогите мне! Научите меня, грешную. Как мне быть? Что делать? Все приму, все, что скажете. но только научите меня. Помогите мне. – стонала Настя и снова молилась, безудержно кладя земные поклоны.
СЦЕНА 98. ГОСТИНИЦА В БЕЛОДОНСКЕ. ПОМЕЩЕНИЕ С ЗЕРКАЛАМИ. ДЕНЬ.
Михаил Александрович примерял бабочку. Одет он был уже в смокинг, с традиционным цветком в петлице. Рядом с ним суетились две женщины, отвечающие за внешний вид новобрачных. Все это происходило в небольшом помещении с зеркалами, столы были завалены одеждой, похоже, здесь одевались и участники шествия.
Бабочки, все, которые он примерял, не нравились Михаилу Александровичу, и он раздраженно возвращал их женщинам.
– Душно как тут у вас, хоть бы фортку открыли, – недовольно пробормотал он, освобождая шею от тугой петли завязки.
– Сейчас, сейчас, потерпите, – приговаривали женщины. – Вот эту еще попробуйте. Эта точно подойдет…
Наконец, одна из бабочек, вроде как, устроила его, или просто все это ему надоело, и он, махнув рукой, дескать, сойдет, направился к выходу.
– А как же Анастасия Сергеевна? Сама оденется, или мне помочь? – некстати спросила одна из женщин. Вторая тут же цыкнула на нее. Но Михаил Александрович услышал, повернулся, вроде собираясь ответить, но на мгновение задумался.
– Сейчас. подождите, – буркнул он и вышел из комнаты.
СЦЕНА 99. ГОСТИНИЦА В БЕЛОДОНСКЕ. КОРИДОР И НОМЕР ОСТРОВОГО. ДЕНЬ.
Он прошел по коридору, подошел к своему номеру. Замер в нерешительности. Подергал ручку. Дверь была открыта. Он вошел.
В центральной комнате апартаментов было очень темно, шторы были плотно закрыты.
На столе лежало, аккуратно разложенное свадебное платье и фата. Понятно, что Настя еще даже не начинала одеваться.
Дверь в комнату – кабинет была открыта. Дверь в спальню была закрыта.