около семидесяти процентов стреляли отлично. Генерал обрадовался, достает из кармана наше письмо в треугольнике и спрашивает:
– Кто написал вот это письмо? Это ваше письмо?
Ну кто же скажет, что это он написал? Конечно же, никто не сознался. Он говорит:
– Ну ладно, с цензурой у вас тоже правильно. А то, что здесь написано – все правильно! Мы уже разобрались. Вас кормили из рук вон плохо, пьянствовали тут.
А наш командир полка рядом с ним стоял. Он был без руки, полковник. И молчал, потому что сказать ему было нечего. И вот генерал говорит:
– С сегодняшнего дня вы все это обмундирование с себя снимите и вас переоденут. А сейчас идите обедать. После обеда мы с вами еще встретимся.
Мы пришли обедать в столовую. Заходим – е-мое, все деревянные столы и скамейки выбросили. Стоят настоящие столы, стулья, на столах большие «пузатые» кастрюли, из них пахнет так хорошо и приятно. Миски новые. Вот как хорошо поработали за одну ночь.
И вот, сели за стол. Впервые рисовую кашу с маслом поели. Впервые компот выпили. И впервые белый хлеб попробовали, целых двести граммов. И вот, после этого вышли, построились. Генерал говорит:
– Ну что, товарищи бойцы, обед понравился?
– Да, товарищ генерал!
– Наелись?
– Никак нет, товарищ генерал. (Смеется).
– Вот что, ребята. С сегодняшнего дня вас так, как сейчас, будут кормить две недели. А через две недели вас отправят маршевой ротой. Занимайтесь, не обижайтесь на командование! У вас тут было вредительство. А вашего начальника продовольствия мы расстреляли.
А кто-то говорит:
– Товарищ генерал, а почему без суда и следствия? Перед нами его надо было расстрелять!
– Правильно говоришь. Но мы не вытерпели такого издевательства перед вами. Я, – говорит, – сам лично взял его и застрелил!
Но как? То ли правда, то ли нет. Может быть, и правда. Его же отстранили, может где-то там кокнули. Но, вот так.
И вот, кормили нас так в течение двух недель. Появилась рисовая каша, хлеб разный: черный, серый; американская тушенка появилась. На десять человек большая банка. Намажем, значит, на хлеб и с удовольствием ели эту тушенку. И представляете, уже через неделю, фронтовые песни запели, когда шли в столовую.
И вот потом отправили нас на запад. Дорога на фронт была нелегкой. Нас отбирали по дороге, комплектовали. Кругом шли на фронт – тайно, явно, пассажирскими вагонами. Нас посадили тридцать человек в вагон и отправили в сторону Харькова. Моих товарищей тоже отправили кого куда.
Мои братья уже были на фронте. На старшего брата, к тому времени я уже знал, пришла бумага, что он пропал без вести. И я боялся не успеть отомстить фашистам. Я говорил: «ребята, наверное, мы не успеем, война закончится!»
И нас загнали под Харьков, где в конце 1943-го – начале 1944 года произошло крупного сражение, где наши немцам проиграли. Там немцы уничтожили две наши армии. Одна из них была танковая. По-моему, ее командующим был генерал Шапошников. Крупное поражение