хочу, чтобы кто-то слышал, как я буду отчитываться перед ним. Глубоко вдохнув, набрала номер отца. Трубку он снял сразу после первого гудка.
– Привет, пап, это я.
– Знаешь, я бы удивился, если бы было иначе, – доброжелательный голос отца напряг в разы больше. Уж лучше бы накричал.
– Пап, я скоро буду дома.
– А сейчас ты где, позволь поинтересоваться?
Я прикусила губу с внутренней стороны.
Че-е-е-е-ерт! Зачем я это сказала!
– Да… – а у самой под ложечкой засосало, – я тут с друзьями. В кафешке сидим…
– Мгу, – перебил меня он, – интересно, это скорее всего ночное кафе?
– Да, пап, но оно уже скоро закрывается…
– Замолчи! – я услышала в трубке щелчок и следом: – …ты за кого меня держишь? Ты что, думаешь, я дурак? Говори немедленно адрес, за тобой приедет водитель!
– Пап, папочка, прошу, не надо водителя, я сама доберусь на такси. Сейчас уже вызову…
– Ты что, совсем одурела? – взревел он. – По такси ночами шароебиться будешь? Триппер еще домой не хватало, чтобы притащила! Адрес назвала, немедленно! Иначе… сам приеду! И тогда не обессудь!
Я не выдержала напора. Впрочем, как и всегда. Назвала адрес, и отключившись, села на корточки, зарыдала в голос.
– Твою мать, Лизка! Ты опять? – тут же рядышком приземлилась Мари.
– Он меня четверту-у-у-ует! – сквозь слезы проговорила я. – Я трусики не нашла свои! Они в номере остались! Что теперь делать? А вдруг отец узнает, а?
– Блядь, подруга, не кипишуй! Две секунды. Я сейчас вернусь.
Мари вернулась практически тут же.
– Вот, держи, – она протягивает мне зажитый кулак.
– Что там? – протягиваю ладонь, и на нее падают красные бикини.
– Они новые, – улыбается Мари. – Нужно всегда носить с собой запасные, а то мало ли, что может произойти, – она подмигивает мне, и у меня снова слезы на глаза наворачиваются.
– Ой, крошка, прости, я не хотела, – она успокаивающе гладит меня по плечу.
– Да, ладно, не бери в голову, сейчас не это главное, – внутри все трепещет от нехорошего предчувствия нашей с отцом встречи, – мне нужно в душ. Отец за мной машину выслал. Думаю, что скоро уже приедет.
– Слушай, ну, он у тебя мудак, конечно! – возмутилась Мари. – Он тебя что, до старости выпускать из дома не будет?
– Ох, я не знаю, Мари! Мне кажется, именно так.
Не успела я это проговорить, как в руке завибрировал телефон. Глянула на экран, повернула его экраном к подруге. Та, увидев фотку отца, закатила глаза и, фыркнув, вышла за дверь.
– Да, пап, – обреченно выдохнула я.
– Машина через пять минут будет, и по дороге подготовь мне внятный рассказ о том, какого черта ты делала в сауне!!! – рявкнул так, что уши заложило, и мозг в черепной коробке превратился в желе от вибрации.
– Пап, прости… – всхлипнула, но он меня уже не услышал, в трубке были только короткие гудки.
Это конец! Никакой душ мне уже не поможет! Я даже представить боюсь, что отец со мной сделает, если узнает обо всем, что здесь произошло. Я просто боюсь!
***
Вхожу