во двор и ждёт. А если задержится хозяин, выбегает на дорогу и смотрит, не появился ли из-за бугра Трофим. Если Куба-сов уезжал на автобусе, то Шурик выбегал к остановке и встречал автобус. Небольшой, рыжеватого окраса Шурик – скромный представитель беспородных собак, которые знают своё место и свою роль в хозяйстве.
– Шурик всё знает: зачем Кубасов на чердак лазил и как всё было. Да сказать не может.
– А что же он ел? Нелька-то тоже в больницу ездила. Помогала Володе за отцом ухаживать.
Нелька – это соседка, крупная, здоровая и ещё не старая женщина. При жизни Кубасова она помогала ему по хозяйству. Да и за Верой последний год ухаживала.
– Ко мне Шурик ходил. Я ему молока давал и так… разной еды. Придёт во двор и смотрит. Как не дашь? – вмешался в разговор немногословный Павло.
Павло – пятидесятилетний мужчина, среднего роста, худой. Он вечно чем-нибудь занят. То скотину пасёт, то корма на ферму подвозит, то в собственном дворе ковыряется, что-то ремонтирует, то помогает огород кому-то вспахать. Он один из последних и надёжных людей – колхозник: колхоз как был, так и остался, хотя на бумаге новая власть разделила и закрепила землю за селянами. Но кто её в одиночку обработает? Вот и передали землю по договорам в общее пользование. Так что колхоза как бы нет, но на деле он есть, потому что жив Павло.
– Две недели назад копали Ганке-костоправше могилу. Я из ямы не мог сам выбраться, а дядя Кубасов подтянулся на руках и выпрыгнул, – сказал вдруг молодой Старицкий.
Позднее, вечером, в узком семейном кругу стали обсуждать, как же мог покойный упасть с чердака.
– Как-то не укладывается в голове, что Трофим Петрович упал с чердака и разбился. Кто его видел в тот день? – вслух рассуждал Алексей, брат Володи по матери.
– Говорят, Фроська приезжала к нему с утра. И сын с ней был. Вроде они выпивали…
– Если выпивали, то без Нельки не обошлось. А она что говорит?
– Говорит, что в тот день была в селе Антоновке. Мол, алиби у неё имеется.
– Почему сразу – «алиби»?
– Знает что-то, а говорить не хочет, вот и ляпнула про алиби. Научил кто-то.
– Так что же получается? Дело пахнет криминалом?!
– Вряд ли. Но много непонятного. Почему-то никто ничего не говорит прямо, а между собой шепчутся. Вон Андрон, что через три хаты живёт, сказал Мишке Косому, что видел, как Фрося со своим великовозрастным сыном убегала огородами на автобус, – сказал Владимир с горечью и добавил: – Живут по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю. Пока самих жареный петух в задницу не клюнет.
– Если она видела, как Трофим Петрович упал, и убежала, то это статья уголовная – неоказание помощи человеку в беде, когда его жизнь находилась под угрозой.
– Откуда она про такие тонкости знает? Увидела, что разбился. Побоялась, чтоб не подумали, что она столкнула деда с чердака, и сбежала.
– Говорят, что Фроська домогалась, чтоб он деньгами помог её сыну. Вроде лошадь у того украли.
– А вот Хмарчук, он