убийствами… – Шатов ударил кулаком по столу.
– Вас это поразило? То, что они стали подрабатывать убийствами? Или то, что они хотели убить конкретно Евгения Шатова?
– Да какая, на хер, разница?
– Существенная, – майор уже почти кричал, чтобы хоть как-то перекрыть грохот сражения. – За державу обидно, или за себя страшно?
– За себя, за свою жену… Этого мало?
– То есть, если бы эти конкретные менты не попытались конкретно убить конкретно вас, то…
– Майор, это вы всегда выражаетесь так запутанно и вычурно? Или сделали для меня исключение?
– Сделал исключение… – продолжить майор не смог – битва, наконец, докатилась до их столика.
Два бойца, обнявшись, попытались перевести схватку в нижний партер, толкнули майора в спину.
Шатов напрягся.
– Вот именно за это я люблю наших граждан, – недобро улыбнулся Сергиевский.
– Ма-ать! – отлетел в сторону стул, спина в джинсовой куртке смела со столика на пол всю посуду.
Ручеек кофе потек в сторону Шатова.
– Ты, козел! – джинсовая куртка нанесла ответный удар, и Шатову пришлось вскочить из-за стола, чтобы увернуться от парня в кожанке.
Тот был уже в светлом состоянии, когда все равно куда бить и на кого бросаться. Поскольку «джинса», потеряв равновесие, временно исчезла из поля зрения кожанки, Шатов оказался единственной доступной целью.
– Сука, – внятно произнес парень и ударил.
Особо крутым боксером он, видимо, не был, кулак стартовал вяло и не так чтобы прицельно. Можно было просто уклониться. Но Шатов уклоняться не стал.
Значит, драться? Отлично! У него как раз за последнюю неделю подсознательно сложилось желание набить кому-нибудь рожу. Лучше бы, конечно, Климову. Или Рыжему. Или…
Шатов левой рукой блокировал удар и правой врезал кожаному в лицо. Не кулаком, Шатов решил поберечь пальцы. Нижней, мясистой частью ладони Шатов припечатал парню в лоб.
Как в стену. Голова противника даже не качнулась. Он что-то прорычал и вцепился левой рукой в одежду Шатова.
Еще раз в лоб. И еще раз. Лобовая броня у пацана почище чем на «королевском тигре», мелькнула дурацкая мысль.
Как там учили артиллеристов? В борт или в корму? Или по гусеницам? Размышляя, Шатов потерял темп, перешел к обороне, отбивая вялые, но настойчивые удары.
Левая рука пацана как-то незаметно оказалась на горле у Шатова. Блин. Значит, Отелло прибыло, и мы будем изображать Дездемону?
Шатов зацепил левую руку душителя за запястье, шагнул с поворотом вправо, выворачивая ее. Резче и жестче, приказал себе Шатов. Резче и жестче! Локоть кожаного хрустнул где-то под мышкой у Шатова.
– И запястье! – Шатов понял, что комментирует свои действия вслух, и засмеялся. – Теперь – запястье.
Парень был пьян совершенно конкретно. Иначе понял бы всю бесперспективность дальнейшего трепыхания сразу. И это позволило бы Шатову не доводить прием до разрушительного финала. Кожаный допустил ошибку.
Вместо того