перед дверью. Поежился.
– Сквознячком потянуло? – спросил тихо Димыч.
– Шуточки у тебя… – сказал Глыба и вошел в зал.
6.Площадка перед домом. День.
– Шутки у вас, батюшка! – покачал головой Гринчук.
– Не шутки это, Юра, – священник тяжело вздохнул. – Ты про Саню Черта слышал?
– Саня Черт, он же Александр Чертынин, руководит группой малолеток, именующих себя, соответственно, чертями и ведьмами, – дежурным голосом сказал Гринчук. – Обитают в районе Лесопрака, тусуются чаще всего в районе вокзала. Мне на вокзал не нужно.
Отец Варфоломей покачал головой.
– Хреново работаете, гражданин капитан. Саня Черт уже дня три обитает вот в этом вот доме.
Гринчук оглянулся на дом. Возле дальнего подъезда маячил паренек.
– Дом номер пять, – задумчиво сказал Гринчук. – Вход в подвал в четвертом подъезде. Говорил я участковому, чтобы следил за этим подвальчиком. А мальчик, я полагаю, на стреме стоит.
Священник снова тяжело вздохнул.
– Так это, значит, вы меня к этому Черту отправить собрались, батюшка? И что ж вас, отец Варфоломей, подвигло стучать правоохранительным органам?
– Юрка! – священник задохнулся от злости.
– А как это еще называть, батюшка? – осведомился Гринчук. – Есть представитель правоохранительных органов, и есть гражданин, информирующий это официальное лицо, что обычно принято называть именно стукачеством.
– Мне не до смеху, Юра. Я к тебе неофициально, – священник вынул из кармана пиджака носовой платок и вытер лицо. – Тебя ко мне сам бог послал. Я тут уже почти час сижу.
– Ладно, батюшка, – Гринчук потер лицо руками. – Хреновый день. Просто никакой… Что там у вас неофициального?
– Пацан один проиграл ему деньги.
– Бывает, – кивнул Гринчук.
– Большие деньги проиграл, – сказал отец Варфоломей. – Такие и представить себе трудно…
– И где ж он их взял?
– Он их не взял, он их проиграл. Теперь уже три дня домой не приходит. Черт придумал рабство. Или перо в бок…
– Во, батя, по фене ботаем, – изумился Гринчук. – И вы пришли Саню Черта просить отменить рабство? И отпустить раба к маме? Так?
– Он у нее один. Она уже три дня сама не своя. Чуть не в петлю лезет – отец Варфоломей потеребил цепь креста. – Грех это.
– Не повезло, вам, батюшка… – протянул Гринчук задумчиво, – официально я не могу предпринять никаких мер. Нету заявления. И пацан ваш молчать будет, как рыба об лед. Если я даже сейчас ксиву Черту в рожу суну, то завтра ваш игруля снова к нему вернется. Такие вот пироги…
Возле подъезда остановилась машина.
Парень подошел к ней, оглянулся, вынул из кармана пакетик и сунул его в приоткрытое окно машины. Получил деньги и спрятал их в карман. Машина уехала. Парень еще раз оглянулся, подошел к подвальному окну и бросил деньги в трубу, выходящую из подвального окна. Танцующей походкой вернулся на пост.
– Да, – сказал Гринчук, – мне еще новых торговцев наркотой на участке не хватало. Не поверите, батюшка, как быстро взрослеет всякое дерьмо в нынешнем ми