тут две недели слезы льешь, а он со своей по зоопаркам гуляет.
– А если он ее бросил?
– С чего вдруг?
Юлька становилась противной и въедливой. Она словно специально все говорила и делала назло.
– Ты откуда знаешь? – бесилась Маша.
Как только они договорились с Олегом о встрече, апатию со Степановой как рукой сняло. Она знала только одно – ни о чем нельзя говорить родителям. Ни в коем случае. Помешают. Запретят. Запрут дома.
– Никуда он от нее не денется. Думаешь, весело жить и знать, что человек из-за тебя покончил с собой?
– Это все лажа, – наполнялась злобой и решимостью Маша. – Он просто боится сказать. И никакая это не любовь, а всего-навсего привычка. Ты посмотри на народ! Каждая девчонка кичится, что у нее есть парень. А если его нет? Она неполноценная, что ли?
– Конечно, неполноценная, – не особенно вдаваясь в вопрос, а тем более в свой ответ, буркнула Юлька. На автомате. Для нее все было очевидно.
– А вот и нет! – обрадовалась Маша. – Просто так принято. В пятнадцать уже надо иметь парня. Кому надо?
– Это ты сейчас о ком? – тихо переспросила Юля. Смотрела она исподлобья. Нехорошо смотрела. И дышала тяжело. Но Машу было не остановить.
– Почему мы кричим, что свободны, но при этом легко соглашаемся делать так, как все?
– Я спрашиваю – о ком ты?
– Да посмотри на себя! – скоростным поездом неслась вперед Маша. – Сдался тебе Максимов? Все знают, что он больной своими игрушками на всю голову. Но ты же настойчиво лезла к нему, потому что тебе нужен был парень. Чтобы было про кого сказать «мой».
– Это все? – Юля отложила журнал.
– Надо быть совсем, совсем свободным от всего! От устоявшихся норм, от чужих слов. Надо делать то, что хочется. А я хочу видеть Олега. И он хочет меня видеть. И нам ничего не мешает это сделать. Ничего.
– Иди отсюда!
Маша была в такой эйфории от сказанного, что и не подумала обижаться.
– Ты сама скоро поймешь, что я права.
– Убирайся! И больше ко мне не подходи!
– Это все привычка! – говорила Маша уже в коридоре. – Люди живут и действуют по привычке, потому что так удобно, потому что так делают все. Олег прав. Никто никому не принадлежит. Каждый волен в своих поступках. Понимаешь?
– Сволочь ты, Степанова, – выдохнула Юлька. – И дура. Как на каток сходила, так совсем свои мозги заморозила.
Маша снова не обиделась. Окрыленная своей идеей, она бежала по улице, чувствуя, что мир вокруг прекрасен, что она, как истинный Демиург, в силах повелевать мирами, вершить судьбы вселенных. Все, и правда, зависело от нее. И что она плакала? Олег давно сделал выбор – он хочет быть с ней. И если ему не хватает сил все рассказать Алисе, Маша сама это сделает. Приедет к нему в город, разыщет ее и все объяснит. Алиса не имеет права держать Олега, если его счастье с Машей. Если он сам хочет быть с ней.
Они встретились на бульваре. Несколько секунд Маша испуганно смотрела на Олега, все пытаясь заметить страшные изменения. Но он был все такой же. Робкая улыбка, добрые глаза, челка падает