и со смехом подняла снятую с ноги туфельку:
– Можете убедиться. Видите? Вино.
Грэм выдавил скрипучий смешок – на большее недостало сил – и взглянул на миниатюрную черную лодочку. Вся внутренняя поверхность, напоминавшая по форме песочные часы, только из белой кожи, была покрыта бледно-красными пятнами и до сих пор не просохла. Сэра, смеясь, поднесла туфельку к его лицу, но тут же опустила голову, словно смутившись:
– Понюхайте, если не брезгуете. – У нее был чуть хрипловатый грудной голос.
Изо всех сил изображая веселье, то кивая, то покачивая головой, Грэм выговорил:
– Да, похоже, и вправду вино, – и мучительно осознал, что выглядит законченным идиотом.
Его охватил ужас. Он не мог придумать, что бы еще сказать. Беспомощно озираясь, он выискивал глазами Слейтера, пока Сэра, держась одной рукой за каминную полку, надевала туфельку и застегивала пряжку. В дверях, над головами гостей, возникла винная коробка, которая, к его облегчению, поплыла в их сторону.
– А… вот и вино, – выдавил Грэм, следя глазами, как Слейтер пробивается сквозь толпу и опускает коробку вместе с чистым стаканом.
– Пока тебя не было, я представила Грэму доказательство, что честно несла сюда вино и что оно разлилось, – сообщила Сэра, когда Слейтер, коротко кивнув кому-то из знакомых, приблизился к ним. Он водрузил коробку на белую каминную полку и, подставив под маленький краник чистый стакан, наполнил его почти до краев.
– Вот как? Надеюсь, это произвело должное впечатление.
– Обалденное, – нервно подтвердил Грэм и тут же обругал себя за косноязычие. Впрочем, никто, кроме него, не придал этому слову никакого значения. Но он действительно обалдел – и не сомневался, что это бросается в глаза всем и каждому. Поднеся к губам стакан, он исподволь наблюдал за Сэрой.
– Что скажешь, Сэра? – Слейтер облокотился на камин, с улыбкой глядя на бледноликую девушку. – Как поживаешь? Стоит ли еще наш родной городок?
Если Грэму не изменяла память, речь велась о Шрусбери. Слейтер повернулся к нему:
– Мы с Сэрой одно время жили по соседству. Сдается мне, предки даже рассчитывали нас поженить, но, конечно, вслух об этом не говорили. – Он вздохнул и смерил ее взглядом.
У Грэма екнуло в груди, а может, в животе; Слейтер между тем продолжал:
– Однако это не для меня. Хотя, конечно, рядом с Сэрой мне иногда хочется стать лесбиянкой.
Грэм зашелся смехом и тут же себя оборвал, чтобы не перегнуть палку. Он снова укрылся за спасительным стаканом, но пересохшие губы не сделали ни единого глотка. Напиться было бы непростительно; он просто не мог позволить себе осрамиться перед такой женщиной. Насколько верно он определил ее возраст? Не привирает ли Слейтер, что они почти ровесники, что в детстве были настолько влюблены друг в друга, что их родители… Он потряс головой, прогоняя хмель. В комнате вдруг стало невыносимо душно. Нахлынула клаустрофобия. Откуда-то из другого помещения донесся отдаленный вопль;