веником в кучу ошмётки, уклоняясь от Фигли и его кочерги, знаете ли, тот плесневелый окорок в углу предназначен для домового, как нестранно, в благодарность защищающего дом. После короткой суеты Мирон вытер кружки и сел на когда-то сделанную для него же скамью, Арон и Сильвин, обхватив колени руками, уселись на подложенную им волчью шкуру, которую Фигли сдёрнул со стены, а хозяин поднялся наверх и спустился, держа в охапке два бочонка эля. Стол снова собрал компанию.
– Прости, Мирон, на самом деле я часто тебя вспоминал и скучал по тем весёлым временам. Тревожить меня сновидения стали, пока во сне я мучаюсь и голова у меня последние дни набекрень.
Фигли долго рассказывал о том, как его бригада лучше всех справлялась с находкой и очищением плодов горы, как завистники наслали на него порчу, якобы обереги отразили насланную ворожбу от его жизни, но не спасли ночной сон и разум. Мирон подбадривал открытого, делящегося всеми тайнами, на вид незатейливого гнома, из рассказанных проблем Мирон понял для себя, что Фигли в целом живёт хорошо. Наконец, когда у Фигли устал язык, настал черёд Мирона и тот аж с сызмальства Арона обрисовал забавные истории в основном заключавшиеся вокруг его взросления и закончил, дескать, вот так и живём. Как приличествовало встрече после долго расставания, они пересказали нынешние настроения и пустились далеко в прошлое, в свою разгульную пору. Пока говорил один, пил другой, молчаливым ребятам было стыдливо просить подлить. Бочонки легчали и пустели, речь становилась медленнее. Вылив до капли из второго бочонка, Фигли снова поднялся в подсобку и вернулся с бутылкой вина.
– Честно скажу: затаривался не для сегодняшней встречи, но ради вас, дорогие мои, не пожалею, – уж очень хотелось Фигли продемонстрировать образцовое гостеприимство.
– Вовсе не обязательно поить нас самым лучшим, – встрял Мирон, однако жидкость уже разливалась. – Ой, этим двоим на глоток, всё равно вкуса не оценят!
– Да что уж там, угощайтесь, а я подкоплю и снова запасусь.
– Простите, но, как вы сами сказали, вас привлекли сюда прославленные богатства пещеры, и мне подумалось, что у рудокопов достаточно золота. Разве вы не должны самородком в зубах ковыряться?
– Арон! – с упрёком буркнул Мирон.
– Твой малец хорошие вопросы задаёт, хочет разобраться во всём, – Фигли сказал это совершенно в прямом смысле, отпил из кружки и хмыкнул. – Вот и мы негодуем чего же, паче чаяния, так обернулось не в пользу маленьким гномам, шутим, мол, неизвестно больше известняка там или золота, хотя по правде говоря, в роскоши мы не купаемся. А дело в том, что и пару лет плясок и песнопений не прошло, как явился человек с короной и войском, заявил о покорности ему всех земель и рек, лесов и гор северных и без обиняков разъяснил, что золото это принадлежит всем его подданным. Ну-ну. Нам в награду он разрешил основать нашу, гномью общину, вот уж чудо – не прогнал, а приказал добытые сокровища складывать в недрах горы. По его слову