.

от неожиданности и испуга. Бикир упал на колени, не выпуская дверцу из рук.

      – Нидар, – он понимал, что времени, пока он может что-то сказать или сделать, у него очень мало – отправь туда отряд! Пусть идут по следам! Пошли за подкреплением! Возвращайся сюда! Быстрее!

      Нидар пришпорил пырларла и во весь опор бросился выполнять распоряжение.

      – Бикир! – Ги-Мла села рядом, боясь до него дотронуться.

      Ки-Клат совершенно растерялся и оторопело смотрел на сына Митверхала.

      Грудь разрывалась от боли. В глазах начинало темнеть, на лбу выступал холодный пот. Бикир лихорадочно пытался сообразить, что делать. Время уходило. Он знал, что стрела внутри убьет его по дороге, как может убить и ее извлечение. Все же стоило попытаться.

      – Вас учили… оказывать помощь… раненым? – спросил он Кигилов.

      – Кигилов не учат целительству, – дрожащим голосом пролепетала Ги-Мла.

      – Ладно… слушайте… это не так сложно… Ги-Мла, разведи еще порошок… Ки-Клат… отломи оперение… аккуратно… держи древко крепче…

      Как могла стрела пробить кожу пырларла? Бикир вновь посмотрел на торчащий из груди наконечник и на миг забыл о боли. Таких стрел в Мааданде были единицы, и каждая имела свое имя и была бесценна. Считалось, что их оставили древним людям сами боги. Материал, наконечника назывался сплавом Трэйши, и за всю историю в природе его ни разу не находили.

      – Ки-Клат… подожди… стрелу… отдашь только моему брату… понял?

      Юноша кивнул и дрожащей рукой взялся за древко у самой спины Бикира, а другой за оперение и попытался сломать ее. Стрела не поддавалась.

      – Не получается, – прошептал Ки-Клат.

      – Давай! Ломай! Подпили ножом…

      Молодой Кигил вложил всю силу в очередную попытку, забыв, что у него самого болит грудь, и стрела треснула. Он старался держать крепко, но все равно древко дернулось, Бикир зарычал от боли, и Ки-Клат испуганно убрал руки.

      – Продолжай, – приказал командующий. Ки-Клат наконец-то отломил оперение.

      – Срежь доспех… проверь… не торчат ли… щепки на древке.

      Ки-Клат повиновался, хотя руки плохо слушались. Бикир объяснил, что делать дальше. Юноша с помощью Ги-Млы вырезал из снятого доспеха два квадратных куска.

      – Сейчас… Ки-Клат… потянешь за наконечник… не резко… но быстро… вытащишь стрелу… одним движением… замажете тягучкой и накроете куском кожи… я могу… вырубиться…

      Ки-Клат судорожно вздохнул и протянул руку к наконечнику. Ги-Мла, сжимавшая плошку с тягучим корнем и кожаные лоскуты, зажмурилась.

      – Погоди… – при мысли, что сейчас будет, ужас сковывал внутренности, – я кивну… когда…

      Он крепко схватился за края сидений, вдохнул, посмотрел на Ки-Клата и кивнул. Ки-Клат сильно потянул за наконечник, и через пару секунд стрела была у него в руке.

      Мир взорвался ярко-белой вспышкой боли. Бикир забыл, как дышать. Он так вцепился в сиденья, что костяшки пальцев побелели. Из ран, пузырясь, хлынулала кровь. Кигилы торопливо делали