усмехнулся, пытаясь скрыть своё неприятное удивление. Людку он знал, хорошо знал.
– А ты не занят? – поинтересовался Семён Андреевич. Вирхов отрицательно покачал головой. – Может, зайдёшь ко мне? Может, Людку вспомнишь? Могу позвонить шофёру, он приедет, – предложил Семён.
– Лучше пройдёмся, хочу посмотреть на город.
Город после двадцати минут проведённых приятелями в кафешке ничуть не изменился. Снег под ногами был всё того же противного серого цвета, небо тоже серое. Единственное добавление к общему мрачному пейзажу было таковым: пошёл снег не так, чтобы сильно, а чуть-чуть, по несколько снежинок в минуту. Вихров напряженно думал, в то время как Семен Андреевич рассказывал о чём-то с великим энтузиазмом. Периодически Вихров прислушивался к речи старого друга и лишь усмехался, убеждаясь в том, что ум с годами, в отличие от опыта, не прибавляется.
Город Вихрову не нравился, как и много лет назад, вкусы не меняются. Обычный провинциальный городишко, где, наверно, все знают всё друг о друге. А ведь не хочется, чтобы о тебе всё знали, по крайней мере, не всем хочется. Должна же быть какая-то дистанция, какая-то пропасть между человеком и людьми, человеком и миром, человек имеет право на одиночество. Хотя можно быть одиноким и в толпе.
Пока они шли, с Семёном Андреевичем успело поздороваться человек шесть. С двумя он даже обменялся короткими новогодними пожеланиями. Потом пристал какой-то старичок, просил на водочку, до пенсии, видите ли, не скоро. Вихров дал ему пятьдесят рублей, чтобы отстал, а Семён Андреевич сказал, что нужно самому зарабатывать.
«Не каждому Бог даёт богатых родителей», – заметил Вихров. И после этой фразы старые знакомые шли молча. Правда, Семён Андреевич хотел было возмутиться и даже оскорбиться, но, зная Вихрова, он предпочёл промолчать.
Двухэтажная квартира Семёна Андреевича была расположена в самом центре города. Хотя средства позволяли Семёну Андреевичу купить коттедж, он этого не делал, так как его жена Людмила Павловна была категорически против, а «почему» не знала и сама, что кажется вполне простительным. Бывает же так, что ты не знаешь, почему чего-то хочешь или не хочешь. В любом случае это можно было обозвать странным женским капризом.
Дверь Семёну Андреевичу и Вихрову открыла краснощёкая пожилая домработница, а заодно и повариха, Марта Борисовна Белянко. Она поприветствовала дорогих гостей и побежала на кухню «доготавливать обед».
Квартира не понравилась Вихрову. Первая мысль, возникшая в его голове, была такой: «Безвкусица».
– Последний писк моды, – неожиданно сказал Семён Андреевич.
– Что? Статуя? – спросил Алексей, внимательно разглядывая небольшую белую статую кого-то у дивана.
– Нет, я о мебели.
– А статуя… Это кто?
– И сам не знаю. Главное дорогая: купили, когда отдыхали в Париже, гостинец, так сказать.
– Видел такую…в переходе,– неожиданно вспомнил Вихров, но Семён Андреевич не услышал его.
По