и она сжалилась. Я поклялась, что буду молчать. Этого ей было мало: «Своим «молчанием» ты однажды помогла ему убить меня, ты должна страданиями искупить свою вину!». Она велела мне расстаться с ребенком.
Много лет я искала способ справиться с ней, пока однажды не увидела во сне субстанции близнецов, они обещали помочь мне. Магическое число два – число близнецов хранило меня, но раз ты читаешь это письмо, значит, я где-то ошиблась.
Когда я узнала, что сын решил посвятить себя музыке, мне стало страшно. Я поняла, что субстанция Микаэля где-то рядом с ним. Долгие годы Он страдает –Микаэль хочет выбраться из пучины безвестности, прежде чем оставит этот мир!
В моем сейфе вместе с деньгами хранится предмет, который принадлежал Микаэлю. Он очень любил эту вещь, и я из слабости сберегла ее для себя, как память о Нем. Она хранит его последние прикосновения, вместе с Его кровью. В ней осталась Его душа. Спрячь ее куда-нибудь до лучших времен, Даниэль не должен пока прикасаться к ней, иначе его коснется дух Микаэля, и тогда Дина начнет охоту на моего мальчика. Может быть когда-нибудь, если она уйдет, Даник сможет воплотить в себе мечты своего отца.
В свое время я помогла тебе, надеюсь, ты отплатишь за добро добром. Я оставила все деньги тебе, чтобы у мальчика не было проблем,но когда вы с Даником поженитесь, все будет общим. Я знаю, плохое вот-вот случится, но мне не страшно. Я сделала все что могла, я все успела. Прощайте, до встречи в лучшем мире…»
«Ничего себе, – подумала Мила, – Помогла она мне, «спасительница»! Без меня меня женила. И сына своего готова на заклание отдать, лишь бы злому Гению помочь. Сумасшедшая… Да, тут самой умом тронуться недолго».
– Чего пишет-то? – Даниэль зашел в комнату – любопытство оказалось сильнее гордого презрения умершей мамочки.
– На почитай! – Мила бросила ему исписанный листок. – В двух словах не расскажешь.
Даник потянулся за письмом, взял его в руки, но успел прочитать лишь несколько строчек. В комнату ввалился темный эльф Дементей, который после вчерашнего великого празднества был больше похож на лешего.
– Там это, Ирке плохо совсем, – хрипло промямлил он. – Может, ей чего надо дать, а я не разбираюсь.
Вид у светлой эльфийки Лориэль был совсем не эльфийский, даже и не человеческий. Лежала она бледная с закатившимися глазами на полу, в собственных естественных отправлениях, возила головой по ковру и бессвязно мычала, извергая при этом изо рта обильную белую пену.
– Чего же Вы стоите и смотрите, идиоты!? Вызывайте скорую! – Мила очень испугалась, ей еще не доводилось наблюдать своими глазами, как человек превращается в ничто.
– Нельзя скорую, – сказал Данила, – Я такое уже видел, это наркотики. Нас всех заберут, и пришьют дело. Я и так уже у них на учете стою, после мамочкиной смерти, они думали, я ее отравил ради наследства, хорошо, что не я наследником оказался. Странно, что тебя еще не вызывали. Мил, у тебя как с деньгами?
– Немного есть.
– Давай все что