Стихийной Магии, – торжественно сказал Леон.
– Ага, – только и смогла на это ответить Лена. – Знатная библиотека.
– Два тысячелетия собирали книги. Ты на эти не смотри, это учебники и всякое-разное написанное преподавателями и бывшими студентами для нынешних.
– Два тысячелетия?
– Ну, не зря же академия называется Старшей. Она, вообще-то, была второй в этом мире, первую, увы, разрушили какие-то прорвавшиеся темные силы почти полторы тысячи лет назад. А эта стоит, разрастается. Одна из старейших академий вообще во всех мирах.
– Здорово.
– Ага, я здесь когда-то учился. Выгнали, когда набил морду ректору. Хорошо так набил… хотя что ему сделается, он же бессмертный?! Но метки в библиотеке я себе сохранил, она одна из лучших. Была бы вообще лучшей, если бы выбросили кучу этого разноцветного хлама. Тут множество учебников давно устарели, а они хранят зачем-то. Ага, дошли.
Леон замер перед неприметной дверцей, удачно маскирующейся в тени между двумя шкафами с книгами, у которых были черные обложки. Лена из любопытства даже подошла ближе и с интересом понаблюдала за тем, как странные завитушки на корешках перетекают во вполне читаемые надписи.
– О, смотри, здесь «Некромантия. Стабилизация тонких потоков».
– Не трогай, – велел Леон, ковырявшийся в замке дверцы. – Во-первых, это ты будешь учить только через два года. Во-вторых, у тебя учитель получше того типа, который писал этот учебник. А в третьих, учитывая, что этот тип умер лет пятьсот назад, из этой книжки вполне может вывалиться студенческая заначка – дурман-трава или что-то попроще. А сигнализации со всех этих заначек я не снимал. Их тут столько… Некоторым тоже не меньше пятиста лет.
– А вдруг в самых старых что-то ценное спрятано?
– Вряд ли. Я был студентом, прятал не ценное, а запрещенное. Если и спрятано, то немного и искать его… Хм. Ладно, потом один вернусь, поищу. Если найду ценное, тебе отдам, за идею. Хотя и сомневаюсь.
Лена кивнула, хотя понятия не имела, почему ей хочется все-таки что-то поискать. Может опять дар себя так проявляет? Или она где-то глубоко в душе кладоискатель, которому не дают покоя лавры Индианы Джонса.
А Леон вернулся к замку, еще немного в нем поковырялся и торжественно открыл дверцу.
– Быстро заходим, – сказал таким мрачным шепотом, что Лена буквально забежала.
Помещение, в котором она оказалась, было мрачным, довольно запущенным и практически пустым. Окошко в нем было под самым потолком. Узкое такое, вытянутое по горизонтали и давно не мытое. Свет оно пропускало с большой неохотой. Ламп и светильников в этой комнате предусмотрено не было. Как и стульев. А на единственном столе, стоявшем так, чтобы на него не попадал свет, лежало загадочное нечто, опутанное цепями.
– Так… – сказал Леон. – Так как тебя тянет совершить ошибку, которую рано или поздно совершает почти половина студентов-магов, а именно, взять и сунуть нос туда, до чего они еще не доросли и совершенно случайно сотворить какую-то пакость… Знаешь, один так крыс жрущих амулеты сотворил,