Андреевским крестом. Блестящая флотская столица Российской империи начинала свой день с подъема флагов. Как гласила статья 1284 Морского устава: «Флаг почитается, как знамя в полку, и все служащие на корабле должны охранять этот флаг до последней капли крови, как хоругвь русского государя».
Подъем флага – это единственная по красоте, гармонии и торжественности церемония на флоте. Для подъема флага команда эскадренного миноносца «Разящий» выстраивалась на палубе повахтенно во фронт. Ровно в 8 часов вахтенный офицер «Разящего» обращался к командиру: «Ваше благородие, время вышло!» На, что командир отвечал: «Поднимайте!» После этого вахтенный офицер командовал: «Флаг поднять!» – и под звуки боцманских дудок поднималось по флагштоку сине-белое полотнище Андреевского флага. При этом все снимали фуражки.
Когда флаг доходил до места, вахтенный офицер командовал: «Накройсь!» После этого командир миноносца спускался вниз, а ротный командир разводил матросов по работам.
Лучше, чем описал церемонию подъема Андреевского флага певец русского флота Б. А. Лавренев в своем романе «Синее и белое», написанном в советское время, в 1933 году, пожалуй, и не скажешь: «Каждый день, утром и вечером, по команде “На флаг и гюйс, смирно”, под певучий стон горна, застигнутые этой командой в любом месте корабля, за любым делом, мгновенно цепенеют моряки российского флота на время священнейшей из тысяч морских церемоний – спуска и подъема флага. Вытянувшись стоят офицеры – руки у фуражек, и на их лицах от полотнища флага отсвет славы, величия и побед, и в глазах огонек гордости и силы».
Неожиданно для себя мичман Садовинский встретил так понравившуюся ему в ресторане девушку в зале Гельсингфорсского Морского собрания.
Светлая, уютная обстановка Морского собрания располагала к отдыху. Несмотря на войну, в Морском собрании организовывались танцы и костюмированные балы. На них дамы – жены старших офицеров и их дочери появлялись в духе военного времени, в русских национальных нарядах: сарафанах, цветных полушалках и платках, наброшенных на плечи.
Яркий платок украшал и плечи так запомнившейся и заинтересовавшей Бруно девушки.
Устав Морского собрания требовал обязательного представления молодых людей друг другу через старших знакомых или флотских друзей, членов собрания. Мичман Садовинский обвел взглядом зал собрания – никого из друзей не было видно, лишь в отдалении разговаривали несколько командиров миноносцев, и среди них его командир – старший лейтенант Кира-Динжан. Бруно решительно подошел к своему командиру и попросил Андрея Дмитриевича представить его семье девушки. Кира-Динжан согласился.
Девушку звали Ирина. Ее отец, капитан 2-го ранга, служил в крепости Свеаборг по артиллерийской части. Оркестр в зале собрания, до сего игравший что-то из классики, заиграл модное аргентинское танго. Бруно внутренне подтянулся:
– Разрешите вас ангажировать? – Он поклонился и предложил