все продала и замуж вышла. Сбавь обороты.
– Куда я улечу без паспорта, – сказала Эля сквозь слезы.
И пока это было самое разумное замечание.
– Надо позвонить Красовскому. Спросить, нет ли у него Якова. Куда он вообще мог подеваться? – сказала Машка. – У тебя есть его телефон?
– Только секретарши и бухгалтера.
– Звони обоим.
Ни секретарша, ни бухгалтер не ответили.
– Сегодня же воскресенье! – будто извинилась за них Эля.
– Где он живет, тоже не знаешь?
– Знаю. В Позитано. Мы как-то подъезжали к его вилле. Но я внутрь не заходила. Яков сказал ждать в машине.
– Понятно. Тебе надо к нему съездить.
– А вдруг это он Якова… того? – спросила я.
– Нет, не может быть! – замотала головой Эля. – Такой культурный человек. Они же партнеры.
Я же говорю – малахольная.
– Наверное, Маша, ты права, – продолжила Эля. – Надо ехать к Красовскому. Больше я здесь никого не знаю.
Я облегченно выдохнула. У меня давно зрело желание сгрузить Элю с ее проблемами на кого-то еще. Да и пачки денег внушали смутное беспокойство. В кино обычно вслед за кучей бабла появляются вооруженные гангстеры.
– Вот и чудненько! – сказала я, поднимаясь. – Маша, пошли, нам еще надо на экскурсию записаться.
И тут Эля схватила Машку за руку.
– Девочки! Вы же меня не бросите? – сказала она, заглядывая ей в глаза.
Вот как, как все сразу понимают, кто в нашей паре принимает решения?!
Игорь дома?
– Говори! – кивнула Машка Эле и нажала металлическую кнопку переговорного устройства.
Мы стояли у ворот виллы на самом верху вскарабкавшегося на отвесную гору разноцветного, как россыпь леденцов, Позитано. Отсюда открывался чудесный вид на залив с разбросанными по нему островами и соринками катеров. Но меня уже ничего не радовало.
Двадцать минут мы спорили в отеле, куда девать обнаруженные Элей в сейфе деньги. Машка мечтала их перепрятать в номере, я предлагала сдать на хранение в банк, пока хозяйка сейфа не сказала рассеянно:
– Девочки, давайте их оставим, где были. От греха.
Потом Машка уговаривала Элю снять свой жуткий мешок и надеть к олигарху что-нибудь поприличнее.
Из приличного Эля согласилась только на дорогие солнечные очки, чтобы спрятать заплаканные глаза.
Потом мы сорок минут по жаре тащились на пароме от Амальфи до Позитано. Еще полчаса блуждали по отвесным улочкам, пока Эля искала виллу по знакомым с киноклассики ориентирам: «Там еще фонтан был. И дерево».
Машка перебирала длинными ногами, как старый боевой конь. Когда-то в своей газете она была лучшим расследователем. Но после одного громкого дела (о, когда-нибудь я о нем расскажу!) приняла решение с опасной и нынче никому не нужной профессией завязать. Ушла на тихое, как она думала, и хлебное место в пиар-службу. Но как только хоть где-нибудь намечалась какая-то криминальная тайна или скандал – немедленно вспоминала былое и бросалась на них со всей неутоленной жаждой к восстановлению