Уход. Юлий Крелин

был общий хирург, Леша сосудистый. Встречались они теперь лишь на сборах однокурсников, каких-нибудь конгрессах, съездах и симпозиумах или случайно где-нибудь на общей тусовке – впрочем, в описываемое время в профессорских кругах такой термин был еще не в ходу. Или вот, как сегодня, когда нужда приводила бывших однокашников в кабинеты друг друга. Еще не пришло время, когда они будут встречаться на все учащающихся похоронах однокашников. Но оно всегда не за горами.

      – У тебя-то самого всё в порядке? – спросил Филипп.

      – Спасибо, в порядке. А ты как?

      – Да нормально. А помнишь?

      И обоим вдруг вспомнилась давняя институтская история. Дело было на семинаре по какой-то политической дисциплине – у этой лабуды менялись только названия, но суть оставалась неизменной. И был тогда то ли истмат-диамат, то ли основы марксизма-ленинизма, то ли политэкономия, а может, научный коммунизм или не менее научный атеизм. Короче, шел один из уроков, на которых из них выстраивали «нового советского человека», «настоящего советского врача». Собственно, и был-то совершенный пустяк. Леша просто хотел поиграть интеллектом. Не знал по молодости, что это разрешалось далеко не всем, вот и ляпнул лишнее: когда зашла речь о трех источниках и трех составных частях уж кто его сейчас вспомнит чего, провел аналогию со словами «пророка» о трех составляющих человека – мол, тело, интеллект, душа… Преподаватель не успел осмыслить Лешин постулат и лишь рот открыл, а расшалившийся студент тем временем продолжил, заявив, что тело – это физиология и анатомия, интеллект – знания и ум, а душа – личная нравственность, а не общественная мораль. В зашоренный мозг институтского марксиста всё это не влезало. А уж когда прозвучало слово «душа», он и вовсе, показалось всем, сейчас проглотит несчастного Лешу. Ну и понятно, начались шабаши по комсомольской линии, и уже готовилась для Леши очередная в институте вальпургиева ночь. Да, по счастью, нашлись у Лешиных родителей некие влиятельные знакомцы. Где-то кто-то что-то как-то цыкнул… и все утихло, но осталось в душах всех участников. У студентов и у преподавателей не всегда с одинаковыми знаками. Впрочем, и внутри студенческого общества, в душах людей, еще не полностью сформировавшихся, по-разному наследил этот довольно стандартный для тех времен эпизод.

      Во всяком случае, теперь, спустя четверть века, есть о чем вспомнить ребятам. Есть прекрасный повод, зайти куда-нибудь, взять по рюмочке и потрепаться по системе: «А помнишь»… Жизнь-то продолжается.

      – М-да, жизнь продолжается. Может, Леш, посидим где-нибудь?