Ратибор заострил внимание на иве, из которой тянулся не один десяток падальщиков. Дерево стояло без листьев, являя собой образец мертвенности.
Ратибор медленно подкрался к копью. Внезапно раздался бормочущий голос:
– Ты, похоже, не собираешься причинять мне вреда, двуногий?
Воевода застыл, замахнувшись топором. Из-под палой листвы показалось отвратительное лицо. Корень хитро прищурился, уверенный, что сумеет сговориться с туричем. Грязной змеёй создание выползло из земли и вытянулось вверх. Безносое лицо сморщилось, как у ехидного старичка.
– Я не причиню тебя вреда, двуногий, даже если захочу. Остался я один, прикованный к этому бревну.
Создание пометалось из стороны в сторону, показывая, что ива и остальные её корни лишены жизни.
– Ты называешь меня двуногим? – переспросил Ратибор, опуская оружие.
– Ваш брат без разбору зовёт нас демонами, вот и я отвечаю тебе взаимностью. Хотя, если постараться, я вспомню, кто ты такой, двуногий.
Ратибор повесил топор на пояс и выдернул копьё из нетопыря. Пока воин изучал уцелевший наконечник, корень копался в памяти:
– Ты из туричей! – воскликнул тот, вспомнив. – Сын рогатого бога Тура, коего ты славишь молитвами.
– Уже не славлю, – пробормотал Ратибор, усаживаясь на плечо нетопыря. – Наш князь выбрал нового бога взамен Туру и семьи его.
– Никогда на моей памяти вероломство добром не заканчивалось, – ухмыльнулся корень.
– И часто ты видел, как предают свою веру?
– Несколько раз, друг мой. Не первую сотню лет я роюсь в земле. Раньше, правда, мне не было так одиноко.
Ратибор не ответил. Изогнувшись, корень спросил с ехидством:
– Новый бог туричей, стало быть, Джовита?
Воевода, нахмурившись, взглянул на ивового собеседника. Двигая ответвлениями, будто усами, корень как будто насмехался над Ратибором.
– Откуда тебе известно о Джовите?
– Он издавна ссылает в наши края двуногих. Но туричей среди них раньше не было. Стало быть, власть Джовиты добралась и до ваших земель.
– Что же, все изгнанники проходили мимо тебя?
– Кто-то попадался мне на глаза, за другими подглядывали мои собратья. Подобных мне предостаточно – мы многое подмечаем, а затем перешёптываемся под землёй.
Корень вздохнул и продолжил с грустью:
– К сожалению, давно я не сплетничал. Другие ивы уползли на восток, мои собратья мертвы, и в одиночку мне не сдвинуть с места треклятое дерево. Может быть, насытившись нетопырём, я оживлю остальные корни.
– За пиршество тебе следует благодарить меня.
– И благодарность моя не знает границ. Ты спас меня от голодной смерти. Я так отощал, что желал бы поскорее приступить к трапезе, если не возражаешь.
Ратибор великодушным жестом жаловал добычу. Радостный падальщик впился в тушу. Наблюдая за обжорой, турич почесал бороду. Корень сказал немало того, над чем стоило призадуматься.
– Послушай,