фразы я вздрогнул, так как был занят разглядыванием моей новой одежды. Я подошёл к исповедальне. Она была высокой. Метра на два или три ещё выше, чем макушка моей головы. Штора была тёмно-бардовая и на свету отливала красным, словно уходящее солнце над морем. Она оказалась тяжелее, чем я думал, и мне пришлось применить дополнительные силы, чтобы её отодвинуть и войти.
Там одинокое сидение. Обычная лавка. Обычной высоты. Я сел. Ряса приятно подогнулась подо мной, и я ощутил всем телом странное успокоение. Слева от меня была сетка, закрытая с той стороны задвижкой, а за задвижкой – никого.
«Есть тут кто-нибудь?»
Ответа не было. Надо мной высоченный купол исповедальни. На самой верхушке висело кадило, от которого шли приятные дуновения. Настойчиво пахло ладаном, хотя его вкус на языке и над губами я не ощущал уже очень давно.
Мне казалось, что я уже долго сижу. Не менее получаса. Но вокруг полная тишина. Стены будто начали сужаться, но это ощущение не привносило беспокойства в мою голову. Меня тянуло в сон и одновременно я был бодр, как не был, словно, никогда. Впервые с момента моего появления в этом месте мне кажется, что всё наладится, хоть и я не видел совсем предпосылок к этому. Знакомое чувство. Всё это уже было….
Я плевать хотел, что происходит с нами. Знаешь, мне плевать.
Мы оба знаем, что завтра мы сделаем вид, что ничего не произошло. Я подойду к тебе, а ты будешь стоять, отвернув голову в сторону. Детские обиды. Ну да, куда уж без них. И на смертном одре мы будем капризничать. Так уж получилось, такими уж родились. Я попробую тебя обнять, но ты отдёрнешь мои руки и хмыкнешь на меня, но при этом не отойдёшь. Ты будешь стоять прямо здесь, передо мной. Ты будешь ждать. И мы оба знаем, чего. Я попробую ещё раз – я подниму руки, чтобы обнять тебя. В этот раз ты утонешь в моих объятия. Тихо заплачешь мне на одежду. Я не услышу этого, лишь почувствую, как тяжёлые капли впитываются кофтой. Ты прижмёшься ещё сильнее. Тебе будет чуточку стыдно за эти слёзы. Мы обижаемся как дети, будучи взрослыми людьми, но вот плакать – будто целое унижение. Ты простишь меня? И я тебя прощаю.
Смотри, всё не так плохо. Мы сделали это ещё раз. Ну и что, что было вчера? Это уже прошло. Немного поболит, но мы уже привыкли. Верно? Верно. Всё это так знакомо. Всё это уже было…
– Ты что-то хотел спросить у меня? – послышался мужской голос по ту сторону створки. Глубокий, бьющий басом по стенам. Я не вздрогнул, но от удивления на сердце похолодело. Я повернул голову. Заслонка всё так же не позволяет увидеть моего собеседника.
– Я… я не знаю – промямлил я. Даже не соврал.
Я услышал глубокий вдох и разочарованный, до жути уставший выдох.
– Тогда зачем ты здесь? Меня позвали, сказали, что меня ждут. Я спустился, как только смог. И по какому поводу, скажешь ли ты мне?
– Нет.
Я вновь был честен с неизвестным мне человеком и в первую очередь с собой.
– Хорошо. Тогда поступим по старинке. Как думаешь,