былого, то пронизанных величием погибшей расы, то грозных, мрачных и пугающих. В конце концов, это было единственным доступным ему развлечением.
Он вытянул ментальный щуп, раскрыл его в широкий веер и прикоснулся к миллиардам тварей, что мельтешили в подземельях и на поверхности материка. Все они были его частицами, плодом его усилий распространиться на большую территорию и оттеснить соперников подальше; одни – отпрысками-исполнителями, другие – имитацией той жизни, которую он помнил и старался воспроизвести. Этих он контролировал изредка; слишком многочисленные и почти безмозглые, они существовали и размножались сами собой, не требуя забот и не внушая тревоги, когда их настигала гибель.
Работники-исполнители занимались делом. Целая армия рыла ходы глубоко под землей, следуя за изгибами рудных жил; добыча была невелика, но без нее Фардант не мог возобновлять потери, случавшиеся в битвах с Гнилым Побегом и Матаймой. Стражи бдили у защитной полосы, закопавшись в осыпях, спрятавшись в трещинах и щелях; их чуткие сенсоры раскачивал ветер, а цветы-зеркала, что росли на вершинах утесов, питали их энергией. Между внешним защитным барьером и внутренней границей тянулись поля энергоцветов и убежища сокрушителей; эти частицы Фарданта дремали – в активной фазе их назначением была война. Зато в огромном комплексе, где находился его главный модуль, как всегда, царило оживление: в полной тишине и темноте дальних галерей трудились рабочие отпрыски, сверкали световые резаки над биологическими чанами, крохотные побеги формировали биомассу, ползали в гипотермических камерах, отбирая клетки-образцы. Шла подготовка к новому эксперименту, но с ним Фардант Седьмой не торопился – вынырнув из мира грез, он размышлял над возможной ошибкой. Его создания превосходны, но разум их спит… Почему? Пока он не нашел ответа.
На границе восприятия его ментальный щуп соприкоснулся с разумами соперников. Сознание Матаймы, отродья Нелюдимых, было холодным, как льды в полярных океанах, и недоступным, как дальние звезды. Спрятавшись за непроницаемым барьером, он резко оттолкнул Фарданта. Он ни с кем не желал говорить, опасаясь, что ускользнувшая мысль раскроет его планы. Он был подозрителен и осторожен – самое древнее существо среди пяти бессмертных и самое слабое. Домен Матаймы лежал на севере континента, в области, бедной энергией и ресурсами, и это место он выбрал не сам – туда его вытеснили Фардант и Гнилой Побег.
Побег, как обычно, фонтанировал яростью. Ярость была неплохой ментальной защитой от внешнего проникновения, но Фардант сумел бы ее преодолеть. Однако зачем? Чтобы вновь окунуться в чувство сожаления, испытать горечь, столкнувшись с темной тучей отрицательных эмоций?.. Побег являлся его творением, ветвью, отщепленной от ствола, которую он отправил на юго-запад, чтобы оборонять побережье от посягательств Тер Абанты Кроры. Это случилось очень давно, когда Фардант хотел создать других бессмертных, размножив собственное «я». Но эти планы рухнули, ибо Побег стал