только выход – Росрезерв.
Сашка кивнул, признавая правоту старшего товарища. А как же иначе? Времена нынче такие пошли. Выживает только тот, кто может доказать свое право – право на силу, право на жизнь. Только такого человека и уважают, только с таким и говорят на равных. А придешь нахлебником – живо в бараний рог согнут и объяснят, что никто ты и звать тебя никак. И тогда уж отношение совсем другое будет…
– А какие еще мутанты бывают? Расскажите? – нарушив повисшее в кунге молчание, попросил Ван. – На всякий случай. Мало ли…
– Ну, раз уж вы на Север идете – то логично было бы о Севере и рассказать, – подумав немного, ответил Ивашуров. – Сам не бывал, но слухи доходили. Так вот говорят, что, к примеру, водится там такое существо, как Белый Змей. Толстенный! Говорят – из тюленя мутировал: ласты такие же впереди и морда на него похожая. Жуткая, говорят, тварюга. Или – медведь. Здоровенный, раза в полтора больше обычного. На башке наросты какие-то… И главное – лысый везде, кроме брюха. Так, клочки шерсти только по телу разбросаны… Но уж на брюхе – такая волосня!.. По земле волочится. Ну, еще там, по мелочи… Зайцы есть чешуйчатые. Вот уж чудо природы! Рога вместо ушей, зубки остренькие и когти тоже в наличии. Полоснет по брюху – не поздоровится!
Данил усмехнулся недоверчиво – слишком уж это все на байки походило. Хотя – кто ж знает… Разве только местные.
– А еще – снежный человек там обитает, – продолжал Ивашуров. – Но тут явная аналогия с болванщиком и миксером прослеживается. И, похоже, что с менталами из Ленинградской области. Тоже гуманоид и мозгами работать горазд – других может контролировать на расстоянии.
– То есть – как это?! – поразился Сашка. – Себе подчиняет?
– Ну… это я точно не знаю, – замялся Ивашуров, – врать не буду. Но говорят – да.
– А у нас птица Рок водится, – подумав немного, сказал Счетчик, словно желая перещеголять Ивашурова по количеству известных ему мутантов. – Но эта, скорее всего, из вороны мутировала. Ворона точь-в-точь и есть, только размах крыльев метров десять.
Игорь Антонович недоверчиво хмыкнул:
– Слухи доходили… А вы-то сами видели ее?
– Сами? Да нас с Санькой одна такая птичка как-то чуть на завтрак не склевала! – криво улыбнулся Данил.
– Значит, правда все-таки. Слыхал я о ней, но не верилось… – Ивашуров вскочил, зашагал по кунгу туда-сюда, вцепился яростно в волосы, подергал, будто это помогало ему шустрее соображать. – Ну ладно – мутанты! А все эти необъяснимые явления?! Они – откуда?! Много раз я встречал людей, за которых мог бы головой поручиться, что они к категории пустобрехов не относятся! Один раз разговаривал с парнем – ну дурак дураком! Таких в послеперестроечные времена называли «новый русский»: лоб в палец шириной, соображалки ноль. Он и выдумать-то ничего не сможет. Но и из него я кой-чего вытянул, такое, что к ночи и поминать не стоит!
Данилу припомнились Родионыч с Германом – вот от кого выдуманной истории ждать бесполезно. А меж тем и Герман, порой, жутковатые штучки рассказывал.