ненормальный, портящий всё дело. Вот уже дней десять некий Леопольд Козимильевич Дурашка – по его собственному утверждению, изобретатель – домогался г-на Роберта. Первая его попытка оказалась вполне удачной. Он записался на приём по всем правилам, но был вовремя остановлен. С одного лишь взгляда помощница разглядела в посетителе оттенки шарамыжничества. Леопольд Козимильевич выглядел слишком просто и слегка безумно. Вихрастая огненная шевелюра, переменно изношенный костюм, обманчиво не стоптанная обувь, да ещё и глаза. Из дурашкиных глаз словно бы торчали остриями наружу фигуральные булавки. Он казался излишне сермяжным, чтобы быть допущенным к руководителю приличной организации. И его завернули прямо у цели.
С того самого дня пыл изобретателя неизмеримо вырос. Он хотел видеть г-на Роберта и говорить с ним. Хотел с каждым разом всё больше. Содержание разговора Леопольд Козимильевич не раскрывал, ограничиваясь лишь намёками на исключительную важность информации. Его дело казалось столь дрянным, что изобретателя не допускали уже автоматически, без уведомления вышестоящих лиц. Сегодняшний запрос помощницы был чисто контрольным; начиналась новая рабочая неделя.
Через полтора часа явился Дурашка. Он постарался исправить прежние ошибки – выглядел значительно лучше, даже начал бесцельно, как это принято в офисах, улыбаться. Но его поезд уже ушёл.
Получив очередной отказ, Леопольд Козимильевич сорвался на крик.
– Чёрт подери! – заорал он с таким расчётом, чтобы его услышали в начальственном кабинете. – Я требую уважать мои права! Каждый человек имеет право быть услышанным! У меня деловое предложение!
– Хорошо, хорошо, – скользко улыбалась помощница, – напишите вкратце суть вашего предложения и отдайте мне. Я передам господину Роберту. Кстати, как вы прошли? Кто вас внизу пропустил?
– Какого, чёрт подери, дьявола?!! – бесновался Дурашка. – Вы ничерта не понимаете! Я не могу доверить этого никому и ничему! Тем более, бумаге! Мне необходимо говорить с ним лично!
– К сожалению, я не могу вам помочь!
Посетитель аж зашипел.
– Таково распоряжение господина Роберта.
Приёмная вновь огласилась воплями.
– Да вы кретины!!! Он не понимает, от чего отказывается! Идиоты!! Все, все вы!
Помощница оставалась непреклонной.
– Ладно, – неожиданно и довольно скверно осклабился Леопольд Козимильевич, – я вижу, вы здесь… совсем здесь… того.
Он сделал лишний шаг к заветной двери и прямо перед носом увидел здоровую обезьяну-охранника. Служебное животное без лишних церемоний скомкало изобретателя и вынесло его тело наружу. Через минуту внешняя охрана получила приказ не допускать Дурашку. Никогда.
Казалось, идея похоронена. Но в тот же день, после обеда, выяснилось, что так думали лишь некоторые.
Когда сытый, довольный собою г-н Роберт вернулся в кабинет и сел за стол, его внимание привлёк листок бумаги, приклеенный к оконному стеклу.
Глава треста приблизился к записке и