один единственный отважный рыцарь, который сможет спасти страдающую принцессу. Эдуарду стало не под силу больше безучастно наблюдать, как убивается горем его случайная спутница, и он, плавно, как по маслу, остановив машину на обочине дороги возле гордо росшего тополя, заглушив вечно ворчавший, недовольный чем-то двигатель, принялся её утешать. Молодой человек по-матерински обнял рыдавшую в тот момент Линси. Она же, словно стыдясь своих бурно вырывавшихся наружу эмоций, закрыла лицо маленькими беленьким ладошками.
Закат. Небо залили расплавленным медным кипятком и стали наблюдать, как в мучительной агонии догорало солнце, свалившееся с трона вниз, к бунтовавшим холопам. Слабый ветер в последний раз чертил перистыми облаками на истлевавшем голубом холсте свои бледно-жёлтые шедевры. Призрак горбатого месяца немного страшным полупрозрачным скелетом проступал сквозь небесный занавес, угрожающе молча и умильно наблюдая за тем, как бегали где-то там, под стенами царства далёких светил, между каменным лесом кирпичей и канавой с солёной водой, пресмыкающиеся земные твари. Он не понимал человеческих чувств. Фантому было невдомёк то, что происходило сейчас где-то там, на крохотной Земле, у обочины одной из миллионов или даже миллиардов, триллионов автотрасс, на энном километре дороги, в тёмно-жёлтом кабриолете, освещённом последним взглядом умиравшего солнца, которое делало прощальный глоток своей короткой жизни. Эдуард поцеловал Линси в её шелковистые волосы каштанового цвета. Он не осознавал сейчас своих действий. Он слушал всё тот же приятный тихий женский голос, что давеча приказал затормозить на полпути, а теперь что-то упорно нашёптывал чуткому юношескому сердцу. События разворачивались со скоростью пули. Поцелуй Эдуарда магически подействовал на ревевшую девушку, заставив её прекратить горький плач и поднять влажные, красноватые от едких слёз, с сеточками розовых сосудов в уголках, но бесконечно красивые, глубокие и очаровательные жалостливые карие глаза. Она смотрела на околдованного взглядом молодого человека с минуты две-три. В этот миг души парня и девушки вели меж собой невидимый непрерывный диалог, скрытый от рассеянного слуха обыкновенного постороннего человека. (Ведь людям не свойственны способности улавливать нотки чувств во всяком разговоре: зачастую они даже себя не слышат.) Вдруг Линси обняла Эдуарда, обхватив его щупловатые плечи, и плотно прижала к себе, как мягкую игрушку, боясь отпустить и потерять навсегда радость от первой встречи. Молодой ощущал на себе через слой одежды, личной и спутницы, частое биение её крохотного и хрупкого сердечка. Оно оказалось не таким уж и слабым, раз «кричало» в груди, в судорогах то сжимаясь, то расправляясь. Застанный врасплох и поэтому слегка растерявшийся, Эдуард не сразу догадался, чего в тот момент времени хотела растроганная девушка. И, дабы успокоить её, юноша погладил Линси, мягко проведя шершавой рукой по головке и спине. Слова здесь были излишни. Молодые люди отлично понимали друг друга без каких-либо замудрённых плоских фраз и сухих пошлых высказываний,