в широкой улыбке:
– Батюшки, какие люди! Никак Катька приехала! Ну, здорово, здорово! Ух, ты, какая стала! – Ирка бесцеремонно прошла в прихожую. Видно она была здесь частым гостем. – В дом-то пустишь? – она рассматривала меня во все глаза. – А тетя Таня дома?
– А, Ирочка! – мама вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. – Ты что-то хотела? А ко мне, видишь, дочка ненадолго приехала! – она говорила, как будто оправдывалась.
– Теть Тань, дай тыщу до получки. Ей богу, отдам!
– Ира, я ведь тебе в начале месяца уже давала!
– Вот сразу все и отдам! Ты же знаешь, теть Тань, мое слово – кремень! – Она вдруг громко икнула и прикрыла рот крупной кистью с обломанными ногтями. – Прошу пардону! – она снова остановила мутный взгляд на мне и подмигнула: – А пойдем-ка, Катюха, курнем на площадку. Пока твоя мать мне взаймы ищет!
– Я не курю, Ирка и тебе не советую! – я была взбешена наглостью бывшей одноклассницы.
Нет, надо с ней разобраться!
– Ладно, пошли. А заодно и побеседуем! – отчетливо выговорила я.
Ирка только удивленно хмыкнула. Ей явно не понравился мой тон.
Когда мы выходили, я поймала встревоженный взгляд мамы, обращенный на нас обеих.
– Ты что это себе позволяешь, соседка? – начала я, когда мы спустились на пол-этажа ниже. – Врываешься, как к себе домой, буквально требуешь деньги в долг, не отдав прежний, и вообще, ведешь себя у нас по-хозяйски! Тебе не кажется, что это все слишком?!
Ирка долго исподлобья вглядывалась в меня, словно изучая, с какой стороны лучше напасть, затем, не спеша, дрожащими пальцами достала из заднего кармана треников мятую пачку сигарет и с удовольствием затянулась.
– Я что? Я ничего! Никого не трогаю. А в свой законный выходной день имею право немного расслабиться. Ты что-то имеешь против? – все это она проговорила лениво, как будто смакуя каждое слово, смотря при этом мне прямо в глаза. – Что ты вообще знаешь о моей жизни, вся такая чистенькая, ухоженная? А ты знаешь, что такое вкалывать на стройке? Мне иногда даже пожрать некогда! Прихожу домой, а там голяк беспросветный! С мамашей говорить не о чем. Уставится в стенку, и только одно от нее и слышишь: отстань от меня, не до тебя, не лезь в душу! А кто ее от психушки спас, когда ее с белой горячкой увозили? Кто насильно ее зашил?
А-а-а, что говорить! Тяжело мне, Катька! В выходной день одна только радость – выпить и забыть про жизнь эту проклятую!
Ирка сползла по стенке и села на корточки. Потом подняла на меня глаза, в которых стояли слезы.
– Вот ты мне скажи: для чего человек живет? Вот ты – для чего?
Я немного опешила от такой ее тирады. Никак я не ожидала, что наш разговор может принять такую вот форму.
Мое молчание Ирка восприняла по-своему.
– Вот, не знаешь! А еще вопросы всякие задаешь! – Она презрительно выплюнула окурок.
– Почему не знаю? Знаю и очень хорошо! – Я уже взяла себя в руки. – У каждого человека свои цели в жизни. Я, например, живу ради своей дочери и мужа, ради любви к ним, а также