называл своих ящерок.
Начал он выходить из терема под покровом темноты, когда все люди еще крепко спали. А утром селяне с удивлением обнаруживали каменные останки своих собак. На дорогах стали попадаться окаменевшие птицы и мелкие зверьки. И снова тревога и страх охватили людские сердца. И не знали люди, что делать им. Пока однажды, белым днем не случилось ужасное происшествие….
Купеческий обоз, спасаясь от грабежа опричников, свернул с тракта и двинулся, ища спасения, прямо к селу Петушки. Купцы спешили, подстегивая лошадей, прислушиваясь к раздававшимся сзади звукам погони. Опричники приближались. Уже ясно доносились их, предвкушавшие добычу, крики. Купцы, заметив село, двинулись к нему, наивно полагая, что при свидетелях их не станут грабить. Они въехали в него, подняв клубы придорожной пыли и распугивая, бросившихся врассыпную, кур и гусей. Люди испуганно выглядывали из домов и тут же прятались обратно.
Группа всадников появилась из-за поворота, быстро нагоняя купеческий обоз. Хмельные лица перекосились от криков восторга – добыча не уйдет. Притороченные к седлам собачьи головы казалось, усмехались в застывшем жутком оскале. Коротенькие метелки подпрыгивали, постукивая по бокам лошадей. Опричники веселились
Не нашли купцы спасения у селян. Напрасно раздавались крики о помощи и мольбы о пощаде. Окружив обоз, опричники без жалости уничтожили купцов и их слуг. Опьяневшие от вида крови, вошедшие в раж, опричники осмотрелись в поисках новых жертв и увидели возвышающийся на пригорке боярский терем. Сие зрелище вызвало в них некоторое недоумение: откуда в такой глуши взяться боярину? Не иначе, как ссыльный, а значит, в крамоле замешанный. Что же, будет над кем покуражиться. В конце концов, не грабить же селян. С них и взять-то нечего – нищета голимая.
Погнали опричники испуганных коней, тащивших купеческий обоз, в боярский двор. На пыльной дороге остались лежать лишь изуродованные трупы несчастных купцов, над которыми уже начали кружить стервятники.
Пусто и тихо на боярском дворе и нет в нем никакого порядка. Поднявшийся ветер шевелит кучки прошлогодней листвы и обломанных веток. Из конуры у боярского крыльца несет смрадом разложившегося трупа собаки. Туча синих мух облепила вынутую из конуры собачью голову с высунутым раздувшимся языком и пустыми глазницами, которые, казалось, уставились прямо на опричников.
Складывалось впечатление, что терем давно заброшен, и никто в нем уже не живет. И собрались, было, опричники повернуть назад, да услышали вдруг раздавшийся из терема сумасшедший смех. Привязав коней, решили все же проверить, в чем тут дело. Толкнули резные двери – заперты изнутри. Застучали по ним бердышами да сапогами. Никто не идет открывать. Что же, опричникам не привыкать в боярские терема двери выламывать. Но тут сами они распахнулись, а рядом нет никого. Не смотря на белый день, в «сенной» палате стояла темень. А из углов палаты смотрят на опричников изумрудные глаза.
Зажглись вдруг сами свечи в подсвечниках, вделанных в стены. Словно ниоткуда появилась фигура человека в темном плаще,