получается, что цыгане – самый мудрый народ.
Дым Белянович хитро посмотрел на него поверх очков:
– Отчасти да. В конце концов, что вы о них знаете? В вашем распоряжении лишь горсть штампов – гадание, мошенничество, конокрадство. Цыганский барон. Песни под гитару. Табор, костер и цветастые юбки. Так? Но даже среди этого стандартного набора можно сразу заинтересоваться некоторыми вещами. Что такое гадание цыганки? А вдруг она действительно может видеть чужую судьбу? Случаи бывали. А песни? Людей своего общества, поющих под гитару, вы называете бардами. Почему же у цыган песни не могут быть такими же глубокими?
Зароков пожал плечами и промолчал.
– Вот видите. А вы говорите – цыгане. На Земле существует множество течений, неких сообществ, незаметных и закрытых, куда могут попасть очень немногие. Они мордобоем не занимаются.
– Религии? Секты?
Дым Белянович неопределенно качнул головой:
– Не совсем. Хотя близко.
– А что же тогда делать обычным людям?
– Вариться в котле, – улыбнулся Дым Белянович.
– Но это же отвратительно! – у Зарокова в голове снова пронеслись жуткие глухие удары и он отчетливо вспомнил свежие багровые пятна на асфальте.
– Да, отвратительно, – спокойно согласился Дым Белянович. Зароков чуть не плюнул с досады:
– Но неужели нельзя по-другому?
– Можно. Дело в том, что у этих обормотов нет хороших примеров, таких, чтобы им захотелось подражать другому образу жизни. Ведь они в основном видят папу, который пьет водку и бьет маму, которая изо всех сил терпит все это. Среди взрослых у них нет настоящих друзей. В этом все дело. Взять хотя бы вас.
Зароков, до этого слушавший рассеянно, повернул голову и уставился в профессорские очки Дыма Беляновича.
– При чем тут я? – вставил он и Дым Белянович усмехнулся:
– А кто при чем? Чье это дело? Вы некоторое время работали в школе. И дети вас любили. Вы им были интересны. Не тот предмет, который вы преподавали, а то, как вы это делали. Учитель – если это хороший учитель – никогда не остается в рамках предмета, который он ведет. Для него излагаемый предмет – лишь повод для встречи с учениками. Учитель может преподавать математику, литературу, биологию или физкультуру – это не суть. Ученик имеет дело с личностью учителя и чем эта личность глубже и многограннее, тем скорее обычный урок из школьной программы превратится в нечто большее. Учитель обязан приводить примеры, преподавая. Ведь мало просто заучить правила грамматики, необходимо научится пользоваться ими в жизни. И учитель как бы мимоходом вполне может рассказать ученикам что-то из жизни ученого, совершившего замечательное открытие – как именно он пришел к разгадке. И тогда ученик гораздо лучше все это усвоит. Элементарная механика, вы не находите?
Зароков тупо кивнул, а Дым Белянович продолжал:
– А что мешает учителю поведать что-то из своей личной истории? Если, разумеется, там есть что-то интересное и поучительное, кроме унылых походов в магазин. Хотя, случается, и здесь