искать не стали, – засмеялся Литвин. – Правильно говорят, – продолжил он, – хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место.
Состав сбавил ход и тихонько катился по спящей Москве. Валентин вышел в тамбур и в окно разглядывал город, в котором ему предстояло прожить два года.
– Был в Москве? – раздался сзади голос.
– Нет, – не поворачиваясь, ответил он.
– Я тоже, – продолжил незнакомец. – Я вообще нигде не был.
Валя повернулся. Перед ним стоял земляк Дима Курилко.
– Вот и посмотрим, – подмигнул ему Валентин.
Прибыли без опоздания.
Вывалившись из душных вагонов на перрон Казанского вокзала, призывники интуитивно сбились в кучу напротив среднего вагона в ожидании майора с сержантом. Люди, выходившие из поезда, молча поворачивали направо и быстро шли к выходу, обходя стороной толпу молодых людей. Валентин, осматривая старый вокзал, заметил, что по перрону в их сторону бегут милиционеры, человек десять–двенадцать. С расстояния метров в тридцать бегущий первым, в звании капитана, истошно заорал: «Стоять! Стоять, я говорю!». Валентин обернулся в поисках того, за кем гнались милиционеры, но на перроне никого, кроме призывников, не было. В следующее мгновение началось, что-то необъяснимое. Капитан милиции замедлил бег, пропуская вперед постовых, отстегивающих на ходу резиновые дубинки от пояса. «Стоять, всем стоять!», – до сих пор непонятно к кому обращаясь, орал он. Первого подбежавшего милиционера прямым ударом в челюсть Литвин отправил в глубокий нокаут. Ноги постового обмякли, и он, заваливаясь на бок, упал прямо в руки опешившему Валентину, сбив его своим весом. Бегущие за первым милиционеры вдвоем сбили с ног Сергея и покатились кубарем по перрону, молотя дубинками Литвина и асфальт. Валентин выполз из-под бессознательного тела милиционера и, не успев встать на ноги, почувствовал, как кто-то, сильно дернув его за ворот телогрейки, поднял на ноги и силой шлепнул лицом об вагон поезда. Через полсекунды рядом с ним так же шлепнулся об вагон Сергей Литвин. Головы обоих призывников чьи-то сильные руки прижимали к вагону, и повернуть шею не получалось. Справа и слева орали милиционеры: «Стоять, руки на вагон, ноги шире!»
– Что здесь происходит, капитан? – вдруг раздался голос майора.
– Не мешай! – отмахнулся милиционер.
– Что? Ко мне бегом, капитан? – крикнул майор так, что сразу стало тихо.
Рука, державшая голову Валентина, куда-то пропала. И он, воспользовавшись этим, резко всем телом развернулся, стоявший рядом милиционер, ткнув дубинкой в грудь, прижал его опять к вагону. Все призывники стояли вдоль вагона, у половины были подняты вверх руки. Двое постовых ладошками хлопали по лицу и трясли лежавшего у самых ног Валентина милиционера.
– Ты что тут устроил, дебил? – орал на капитана майор, сунув прямо в нос милиционеру раскрытое удостоверение. – Это мои люди. Проблем захотел? Я устрою. Всю жизнь в лейтенантах по перрону бегать будешь, – понизив сразу на два звания милиционера, сыпал он угрозами:
– Забирай