не комсомолец? – повторил свой вопрос офицер, поправляя куртку.
– Нет.
– А как тебя в Кремль призвали?
– Не знаю, – соврал солдат.
– Ладно, потом разберемся, пиши дальше.
Больше никто в оружейку не приходил, несколько раз старший лейтенант выходил в роту, но быстро возвращался. Новобранцы еще один раз строились и уходили зачем-то на улицу строиться в колонну по двое. Часов в восемь вечера Валентин закончил подписывать таблички, ныла спина и чесались глаза, освещение в комнате было так себе.
– Молодец, – второй раз за день похвалил его офицер. – Можешь идти во взвод.
Переспрашивать, в какой, Валя не стал, пока он подписывал бирки, заметил, что его фамилия в третьем взводе.
– Стой! – вдруг остановил его офицер. – Ты вообще сегодня ел? Конечно, не ел. Ты же все время тут был, – сам ответил на свой вопрос старший лейтенант. – Одевайся и жди меня возле тумбочки. Дежурный, закрывай ружпарк! – услышал Валя новые слова.
Одев пятнистую куртку, которую почему-то называли бушлатом, Валентин вышел из Ленинской комнаты к тумбочке, оказывается, так называлась эта странная штуковина у входа, которую он принял за закрытую вешалку. Дежурный как-то нехорошо посмотрел на него, но промолчал. «Надо же было, первый день – столько косяков, – думал, Валентин ожидая офицера. – Хотел незаметно присмотреться. На тебе, пожалуйста, присмотрелся». Сержанты не просто заметили его, но и запомнили. Судя по ефрейтору, надолго. Еще офицер теперь знает, что он не комсомолец. «Надо было молча подписывать, а не умничать», – ругал себя Валентин.
– Готов? Пошли, – услышал отключившийся от действительности Валя голос старлея.
Молча дошли до здания с остатками строительных лесов, которое Валентин видел из окна Ленинской комнаты. Оказывается, это была столовая. Прошли через просторный пустой зал, заставленный столами на четырех человек каждый, и по внутреннему коридору дошли до комнаты с табличкой «Служебное помещение». В комнате стояла почти гражданская мебель. Даже было два дивана. На столах, застеленных белоснежными скатертями, стояла посуда и лежали приборы. Сразу же появился солдат в короткой белой курточке.
– Два ужина, – коротко сказал офицер. – Раздевайся, садись, – снимая шинель, приказал он Валентину.
Ужин принесли быстро. Состоял он из пшенной каши, двух кусков хлеба и нескольких круглых кусочков масла. Чай был в чайнике.
– Откуда ты?
– С Урала.
– Понятно, – наливая чай, сказал офицер.
Что ему было понятно, было совершенно непонятно Валентину, но, помня к чему приводят лишние вопросы, Валентин решил помалкивать, хватит на сегодня событий. Ужинали молча. Выйдя из столовой, старлей спросил:
– Один дойдешь? Не заблудишься?
– Дойду.
– Хорошо.
Развернувшись, пошагал он в сторону бани. Возвращаться в роту совсем не хотелось, и Валентин, отступив в тень деревьев, издалека смотрел на светящиеся окна казармы, за которыми виднелись вчерашние пацаны, ставшие сегодня военнослужащими. Очень захотелось