а не родную культуру! И после этого ты будешь утверждать, что те песенки никак не связаны с подрывной деятельностью наших врагов? Скажешь, будто всё это совершенно безвредно для нашей страны, для этих глупых подростков? Будто ничего плохого в этом нет? Будто это у них пройдёт, перерастут? А у Пушкина-то прошло? Он перерос? Или, может, его потом в свою Эфиопию потянуло? Увы! Не потянуло! Потому что вдавленное в детстве в сознание уже никогда не проходит! Африканычи, слышавшие в племени один лишь барабан, навсегда усвоят, будто только он и является источником самой прекрасной музыки! Это и есть частный результат умелой идеологической войны. Она очень эффективно и широким фронтом ведётся против нашей молодёжи! И это совсем не ерунда! Особенно потому, что такую войну за нашу молодежь мы с треском проигрываем! Ты же сама слышишь вокруг? «Советское всё плохо, вот там, вот у них…» Оно и понятно! Люди, в детстве заразившиеся синими американскими штанами с прострочками или неумытыми английскими битлами, дело своих отцов продолжать не станут! Они будут считать, оправдывая своё предательство, будто отцы во всём ошибались! И страну они по той же причине защищать не станут! Они туда, за бугор, станут с нетерпением поглядывать, пока не появится возможность предать, перебежать, удрать! Разве это ново?
– Да! Вижу, основательно вас, военных, накачивают! А тебя, Сергей, пожалуй, совсем перекачали! Неужели всё так остро обстоит, как ты мне нарисовал? Неужели без тебя некому об этом подумать и, если надо, что-то подрегулировать? Неужели ты считаешь, будто ты один за всё в ответе? Ты, прямо под танки уже готов лечь за нашу оскверненную якобы молодёжь! И оттого мне кажется, что ты, куда больший оригинал, нежели мне поначалу показалось! – с иронией в голосе засмеялась Дина.
– Не мне судить, какой величины я оригинал! – уверенно заявил Сергей, не обижаясь, хотя понял, что всерьёз Дина его откровения не воспринимает; по крайней мере, в этом вопросе. – Я свои взгляды не маскирую, а ты уж делай свои выводы сама!
– Ну, ладно! Не любишь ты поэзию! И считаешь иностранную эстраду вражеской подрывной деятельностью! Но ты хотя бы признаешь Пушкина или Цветаеву?
– Насчёт Пушкина разговор особый. Оставим его на потом! А Цветаеву я не признаю! У нее же болезненные миражи! Не на почве поэтического познания мира, а на почве одной специфической женской патологии… Отсюда и весь ее бред! Но если ты склонна к серьёзному разговору, то скажу тебе почти по секрету, – Сергей сделал таинственное лицо и придал голосу соответствующую интонацию. – Я признаю не только научный метод исследования реальности, но, в какой-то степени, и поэтический. Бывает и такой. Но он утонул в массе паршивеньких рифмовок, которыми забили головы девочкам на выданье! Но поэтический, то есть, образный метод исследования мира всё же существует!
– Интересно! – созналась Дина. – Но непонятно!
– Да что там! – разгорячился Сергей. – Вот скажи мне, какие награды – военные или трудовые – имеют больший вес? В смысле почёта!
– Ну, знаешь ли? Тебя не занесло, случайно? Мы